РЕЦЕПТЫ БЛЮД от Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева, Горбачева, Ющенко, Саакашвили, Лукашенко и Путина. Любимые блюда брежнева

чем питались советские вожди: vakin

Из только что вышедшей книги «Кремль. Особая кухня»*, подготовленной нашими давними друзьями из Федеральной службы охраны Российской Федерации, для читателей «Родины» мы выбрали в журнальном варианте наиболее выразительные фрагменты воспоминаний заслуженных работников строго засекреченного кремлёвского ведомства еды. Многие детали здесь не только живо подмечены, но и представляют собой поистине уникальный исторический источник.

Из только что вышедшей книги «Кремль. Особая кухня»*, подготовленной нашими давними друзьями из Федеральной службы охраны Российской Федерации, для читателей «Родины» мы выбрали в журнальном варианте наиболее выразительные фрагменты воспоминаний заслуженных работников строго засекреченного кремлёвского ведомства еды. Многие детали здесь не только живо подмечены, но и представляют собой поистине уникальный исторический источник.

Банкетное видовое блюдо. Особой кухни"Поросенок фаршированный". 1969 год.

КЕРИНА Алевтина Георгиевна, шеф­-повар, работала на Особой кухне с 1956 по 1983 год, прапорщик

…А мне, честно говоря, и в ресторане «Москва» неплохо было: училась в вечерней школе, и к тому же мы с шефом вот-­вот должны были поехать в Канаду. Там открывали рестораны русской кухни, и меня хотели послать делать выставки, причём ехать нужно было месяцев на шесть. Я отказывалась от работы на Особой кухне, говорила, что мне, мол, ещё нужно доучиться, но в конце концов мне позвонили на работу и попросили прийти в отдел кадров Кремля. В то время я была секретарём комсомольской организации, и кадровики попеняли, что мне хотят доверить таких людей, а я отказываюсь. Так я и оказалась на Особой кухне.«Боевое крещение» на новом месте у меня случилось через неделю. Я ещё толком не привыкла к работе, многих нюансов не знала. В воскресенье мне предстояло дежурить. Мой шеф Борис Васильевич Судзиловский сказал: «У нас всю неделю были большие приёмы, так что сейчас не бойся, ничего не намечается». И посоветовал сидеть и пить чай. Наступило моё дежурство, и вдруг раздаётся звонок: мне сообщают, что планируется выезд охраняемых лиц в Большой театр… Я быстро сориентировалась: закуску мне прислали с продбазы, а горячее я приготовила сама. Как сейчас помню, это были судак а ля миньер с жареными помидорами, бифштекс с яйцом, жареным картофелем и цветной капустой. Главным неудобством было то, что холодильник с продуктами находился метрах в двухстах по коридору и все продукты были замороженными. К тому же я ещё не знала, где лежат чистые тарелки и приборы, но нашла много посуды, оставшейся после приёмов, которую шофёр помог мне быстро перемыть. В итоге всё прошло хорошо. Конечно, в тот день я понервничала, но после этого на Особой кухне мне начали доверять…

Во время визита Л. И. Брежнева в США (1973) для приёма делали шофруа — филе дичи, фаршированное фуа-гра и оформленное особым образом. Главным украшением блюда здесь служило чучело фазана в натуральную величину. Готовить его было довольно долго: из хлеба нужно было сделать постамент, из палочек — каркас птицы, потом снабдить его оперением, предварительно все перья надо было тщательно обработать спиртом. Конечно, выглядело блюдо очень эффектно. Тогда после окончания приёма женщины, которые были приглашены на мероприятие, расхватали все перья.

Банкетное видовое блюдоОсобой кухни «Фазан в полёте». 1968 г.

- Делала я для приёмов и аквариумы с рыбой: на дно заливала ланспик — прозрачный бульон, который застывает до состояния желе, делала водяные лилии, водоросли, раков, после чего на специальный настил ставила большого отварного осетра, украшенного креветочками, маслинками, лимончиками. Официанты меня всегда ругали, потому что нести эти блюда было тяжело, но смотрелось всё очень красиво.

Если вспоминать о командировках в целом, то все они были запоминающимися, при этом в каждой поездке возникали свои трудности. Например, во время визита в США мы специально взяли напрокат морозильник. Нам надо было изо льда сделать постамент в виде башни, внутри которой находятся живые цветы. На постамент должна была устанавливаться икорница с икрой. Морозильник был очень глубоким, поэтому мне пришлось залезть внутрь по самые плечи и заливать эту башню медленно: сначала цветы, потом выждать некоторое время, чтобы всё застыло, а затем снова лить воду.

Стоял летний зной. Внутри морозильника мне было очень холодно, а снаружи — жарко. И мой начальник Геннадий Николаевич Коломенцев, вытирая пот с моего лба, сокрушался: «Алла, простудишься ведь!» После того приёма к нам пришёл президент США Ричард Никсон с супругой, пожал всем руки и поблагодарил…

Я ведь пришла ещё при Георгии Максимилиановиче Маленкове. Мы работали в 24-­й комнате в здании Правительства, где он и его коллеги обедали. Но близко общаться с ним мне не доводилось, разве что случайно встречались в коридоре. А вот с Никитой Сергеевичем Хрущёвым и его семьёй я общалась значительно плотнее. Шефом у него был Константин Александрович Морёнов. Однажды, когда он ушёл в отпуск, меня вызвал начальник и говорит: «Алла, не хотите ли поработать у Хрущёва? Мне отправить туда некого». А работать к Никите Сергеевичу не всех посылали, только по особому выбору. Я согласилась, но с условием, что потом это не станет моей основной деятельностью.

Алевтина Георгиевна Керина и её блюда

Семья у Хрущёва была большая, поэтому работы хватало. Первыми вставали дети, чуть ли не в 7 часов утра, к этому времени у меня уже должен быть готов завтрак. У маленького Ванечки был диатез, и питание ему требовалось особое, диетическое. Потом вставали старшие дети. Затем поднимался и сам Никита Сергеевич. На завтрак он предпочитал куриные котлетки с картофельным пюре и какие­-нибудь оладушки. Также ставились на стол и закуски — докторская колбаска, сыр. Хрущёв любил поесть. В выходные обязательной была выпечка, всем особенно нравился пирог с курагой. А как-­то раз я напекла оладий с яблоками и положила их в одну большую тарелку — на всю семью. Но я в то время местные порядки ещё не так хорошо знала. Оказалось, что Никите Сергеевичу оладьи надо было положить отдельно в маленький баранчик — это такая металлическая миска с крышкой. В итоге все оладьи он съел сам, никому ничего не досталось.

Ещё у Хрущёвых я делала приём, приезжали иностранные гости. В числе прочего приготовила расстегаи и пироги с разными начинками и, конечно же, большой пирог с курагой. Всем очень понравилось. Я провела с семьёй Хрущёва месяц...

В целом наши охраняемые лица были не падки на экзотические блюда, предпочитали русскую кухню. Достаточно привередливым в еде считался М. А. Суслов, он болел сахарным диабетом. Помню, в Большом театре была какая-­то делегация, и я сделала восточный плов. Обычно на таких мероприятиях Михаил Андреевич не ел, а тут стал кушать, и ему понравилось. Потом меня без конца вызывали и просили, чтобы я приготовила ему этот плов.

Михаил Сергеевич Горбачёв предпочитал простую еду, а ещё очень любил выпечку. Опасаясь, что это приведёт к лишнему весу, Раиса Максимовна стала требовать, чтобы мучное к столу не подавали. Особенно сложно было выполнить это пожелание, когда приезжали иностранные делегации — пирожки всегда значились в меню.

В годы моей работы большое внимание уделялось оформлению стола на приёмах. Часто учитывалась их тематика. Например, если это были события, связанные с освоением космоса, на столе мог быть земной шар, сделанный из поленницы, с морями, горами, городами, нарисованными пищевыми красками.

Когда Юрий Гагарин полетел в космос, помню, в числе прочего я делала ракеты из батонов хлеба. А когда спустили на воду атомоход «Ленин», придумала композицию, где был и атомоход, и флаг СССР, и льдина, и пингвины, и кит — в основном всё было из масла. Делала затейливые композиции и по другим поводам, например, чисто летние — с медведем, ульем, пчёлками, цветами и деревьями, или «Лесную быль» — с ёжиками, пеньком и корягами… Повторюсь, что хотя на создание таких вещей требовалось много времени, эта работа всегда была мне по душе.

Если говорить о моих вкусах, то моим самым любимым блюдом Особой кухни был судак, фаршированный крабами. Блюдо это очень красивое в разрезе и очень вкусное. А ещё одно моё любимое кушанье называется «баялда» — это холодное блюдо, что-­то вроде рагу с баклажанами, помидорами, луком, чесноком и заправкой из томатной пасты. Кстати, Леонид Ильич Брежнев его тоже очень любил.

САЛЬНИКОВ Алексей Алексеевич,шеф-­инструктор, работал на Особой кухне с 1956 по 1993 год, подполковник

В… 1956 году я попал к Никите Сергеевичу Хрущёву и проработал с ним до его отставки. Произошло это так: ко мне подошел незнакомый офицер и сказал, что вскоре мне предстоит командировка. Это было моё первое знакомство с Н. Т. Литовченко, начальником личной охраны Хрущёва. В тот раз я никуда не поехал, но через какое-­то время на постоянной основе стал обслуживать Никиту Сергеевича. Хрущёв отличался довольно крупной комплекцией и небольшим ростом. Врачи давали ему рекомендации по питанию, но он, как правило, ел без особых ограничений. Тем не менее определённые привычки у него были. Вставал он часов в 6 часов утра и завтракал рано. В меню были два кусочка чёрного хлеба, подсушенных на сковородке. Ещё Хрущёв любил простоквашу из маленьких баночек, которые поставлялись на нашу спецбазу. Иногда он смешивал её с творогом. С моей подачи, дважды в день, обычно в 11 утра и 5 часов дня, он стал пить по стакану свежевыжатого сока. Я делал разные соки: апельсиновый, виноградный, черносмородиновый, вишнёвый. Даже если у Никиты Сергеевича шла какая-­нибудь важная встреча, я всё равно приносил сок и для него, и для посетителей.

На обед Хрущёв предпочитал постные блюда, жирного ел мало. Ему нравился украинский борщ с пампушками, но больше одной штуки он никогда не съедал. Если были на охоте, то частенько готовили шашлык, а иногда он просил Н. В. Подгорного сделать деревенскую похлёбку, куда входила крупно порезанная картошка, мясо, пшено… Дома у Никиты Сергеевича на столе всегда стояли тарелки с чёрным заварным хлебом, мелко нарезанным, подсоленным и подсушенным. И он сам, и его домашние, особенно дети, любили его погрызть. Хрущёв в обычной обстановке старался есть только чёрный хлеб, считая, что из­-за употребления белого можно поправиться. Но на приёмах мог съесть и кусок белого, особенно по душе ему была украинская паляница. Одно время он вдруг перестал есть помидоры — прошёл слух, что их употребление приводит к отложению солей, а у Никиты Сергеевича как раз с этим были проблемы. Но потом Василий Иванович Поляков, бывший тогда заведующим Сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС, убедил его в обратном, и помидоры вернулись в рацион Хрущёва.

Интересно, что для тех случаев, когда предполагалось обильное застолье, у Хрущёва была специальная рюмка. Мы её возили «в аптечке», то есть среди самых необходимых вещей. Она выглядела точно так же, как стопки из Гусь­-Хрустального, которые обычно использовали на приёмах. А вот донышко и стенки были значительно толще. Стандартный внешний вид достигался за счет резного рисунка. Входило в неё не 50 граммов, а всего 30. К тому же Никита Сергеевич часто не опрокидывал рюмку, а старался избегать алкоголя на банкетах. Однажды мы были во Владивостоке, и Никита Сергеевич мне говорит: «Будет приём, проследи, чтобы на столе водки не было!» Я попросил официанток оставить на столах только вино, а водку поставить на подсобные столы и накрыть салфетками. Вдруг приходит местный партийный руководитель, осматривает стол и видит, что водки там нет. Он набросился на официанток, а те на меня кивают: «Вот молодой человек сказал, чтобы убрали». Партийный руководитель стал мне выговаривать: «Что вы себе позволяете, кто вы такой?» Я вежливо отвечаю: «Пожалуйста, не кричите. Вы думаете, что если Хрущёв приехал, то он приехал к вам не говорить, а водку пить? Вы что, думаете, я это от себя сделал? Что, у него водки нет своей?» О том, что убрать водку приказал Хрущёв, я не сказал ни слова, но ситуация разрешилась тут же.

Приём в честь премьер-­министра Финляндии.Г. Н. Коломенцев (первый справа) и А. А. Сальников (второй справа) получают задание от Н. С. Хрущёва доставить в спецвагон больших камчатских крабов.Рядом с Хрущёвым К. Е. Ворошилов.

С Никитой Сергеевичем я много ездил по стране и по миру. Лично видел, как он во время заседания 15­-й Генеральной Ассамблеи ООН (12 октября 1960 года) стучал ботинком по трибуне. Сначала он постукивал по ней часами, а потом в ход пошёл тот самый ботинок коричневого цвета. Запомнилось мне и многодневное плавание по скандинавским странам на теплоходе «Армения». В одной из стран дипломаты, пользуясь случаем, обратились с просьбой уехать домой, их отъезд был согласован с МИДом. У них было много личного имущества, накопившегося за годы службы. Когда мы прибыли в Калининград, Никита Сергеевич из окна увидел, как с нашего теплохода кранами сгружают какие-­то тюки. Он так завёлся: «Вы что, обогащаться ездили?» Никто, даже жена Нина Петровна, не мог его успокоить. Вообще­-то Никита Сергеевич мог иногда и на меня накричать, правда, в присутствии небольшого круга людей, и даже назвать «турком». Так он именовал только близких людей.

Одна из наших поездок в Пицунду совпала с полётом в космос Юрия Гагарина. В тот день Хрущёв рано встал, искупался в бассейне и позвонил С. П. Королёву, поинтересовался, как готовится полет. Затем Королёв звонил и докладывал ему о самом полёте, спуске Гагарина на парашюте, о том, что всё прошло благополучно и первый космонавт жив. Никита Сергеевич очень хотел услышать реакцию средств массовой информации в связи с этим событием и пошёл на берег с приёмником, который висел у него на ремешке. И вот он ходит по берегу, пытается услышать, что говорят разные радиостанции — и наши, и западные, а из приёмника раздаётся только сплошной треск. Через некоторое время он пошёл в дом и его соединили с Гагариным. Никита Сергеевич его поздравил и добавил: «Мы сейчас сидим с Анастасом, с Микояном. Он тебя тоже поздравляет».

Отмечу, что никаких празднований в резиденции в тот день не устраивалось, даже продолжалась работа группы, которая готовила какие­то материалы для доклада Хрущёва. Кстати, из тех, с кем мне довелось работать, никто так тщательно не готовился к докладу или к выступлению, как это делал Никита Сергеевич. Он всегда перечитывал текст несколько раз, делал поправки, вносил дополнения.

А иногда Хрущёв не чурался заниматься вещами, не совсем характерными для главы государства. Мне вспоминается случай, произошедший как­-то во время отдыха в Сочи. Мы отправились на мероприятие, которое проводилось в охотничьем хозяйстве в горах. Там присутствовали писатели, деятели искусства. Внезапно начался сильный дождь. Никита Сергеевич призвал всех присутствующих помочь перенести посуду и столы в здание. Он сам, гости и все члены президиума ЦК КПСС, даже К. Е. Ворошилов, который уже совсем в возрасте был, — все таскали столы и стулья, словно на каком-­нибудь субботнике.

Кстати, многие охраняемые в те годы руководители партии и правительства были, что называется, не из барского рода, в жизни испытали всякое, поэтому в некоторых вопросах тяготели к простоте. Николай Викторович Подгорный, например, нам иногда говорил: «Что у вас тут всё, как в ресторане? Цветочки, розочки. Картошка должна быть картошкой». На охоте Леонид Ильич Брежнев самолично готовил кулеш — пшённый суп с картошкой. Михаилу Андреевичу Суслову в плане еды вообще было чем проще, тем лучше: он предпочитал отварное мясо, сосиски, докторскую колбасу…

С председателем Совета министров СССР Алексеем Николаевичем Косыгиным мне приходилось работать с 1965 по 1980 год. Он знал меня по работе у Хрущёва, но всё равно нам приходилось притираться друг к другу. При нашей работе нужно было изучать своих охраняемых лиц, их характер, привычки. Косыгин, например, очень не любил, чтобы около него маячили. Со временем он меня изучил и стал доверять. Питался Косыгин совершенно обычно, особых запросов у него не было. Единственное, что я могу отметить, — это обязательная каша на завтрак. В большинстве случаев — овсянка, он ел её или с маслом, или с вареньем. Алексей Николаевич был одним из немногих наших руководителей, кто в официальной обстановке умел правильно пользоваться ножами, вилками и другими столовыми приборами, хотя дома он иногда брал еду руками. Во время командировок он не упускал возможности попробовать экзотическую пищу: устриц, лягушек, жареную саранчу.

Во время работы с Косыгиным командировок у меня тоже было достаточно. Запомнилась, например, поездка в январе 1966 года в Ташкент. Там при посредничестве СССР проходили переговоры между Индией и Пакистаном. Вечером был устроен приём. Через какое­то время, когда все гости уже разъехались, вдруг раздался звонок: скоропостижно скончался Лал Бахадур Шастри, премьер-­министр Индии. Разбудили Косыгина, доложили. Для Особой кухни это была очень непростая ситуация. Стали выяснять, от чего Шастри умер. Всю оставшуюся пищу собрали в специальные ёмкости, опломбировали их и опечатали.

Я провёл рядом с Косыгиным 15 лет. А когда Алексей Николаевич ушёл на пенсию и у него забрали Евгения Сергеевича Карасёва, начальника охраны, он остался один. За несколько дней до смерти попросил меня прийти. Говорит: «Алёша, ты согласишься со мной остаться? Людмила Алексеевна и все члены семьи очень будут рады». Хотя я служил в «девятке», решение принял сразу. Неважно, что пришлось бы переходить на гражданскую службу в систему Совмина. Лишь считанных дней не хватило для того, чтобы меня перевели…

Юрий Владимирович Андропов был человек очень простой, не капризный. Он давно болел, чувствовал себя плохо. Народ вокруг него был разный. Многие стремились пообщаться тогда, когда он этого не хотел. Он иногда говорил мне: «Лёша, не подпускай никого ко мне». Из­-за болезни почек ему прописали бессолевую диету. Сейчас, конечно, не секрет, что Андропов в последний год жизни много времени проводил в стационаре. Я часто ездил к нему. Готовил его любимый клюквенный сок. Он вообще любил всё кислое, например, яблоки. Зимой мы даже привозили ему ящик-­другой свежих яблок из командировок в Индию. Помню такой случай: привёз я ему в больницу диетический винегрет, он съел немного и говорит: «А в больнице винегрет лучше готовят!» Хотя на самом деле наш, приготовленный на Особой кухне с точным соблюдением рецептуры, был и вкуснее, и нежнее. Но Юрию Владимировичу понравился больничный. Пришлось соглашаться: «Тут у вас лучше, чем на Кремлёвской кухне».

МОРОЗОВ Николай Васильевич,заместитель главного шеф­-повара, работал на Особой кухне с 1965 по 1991 год, старший прапорщик

…Больше всего мне запомнилась работа с Леонидом Ильичом Брежневым. Он отличался тем, что всегда сам заходил к поварам на кухню, спрашивал, как настроение, как дела, что планируется на ужин. Если мы знали, что будет поездка в Завидово, выезжали часа за два до него. Часто готовили лёгкий картофельный суп, это было одно из его любимых блюд. Бульон варить, как правило, времени не было, поэтому для супа делали специальную заправку: растирали мелко нарезанное сало с чесноком и укропом. Ещё он очень любил борщ, который называл «рыжим». Такой борщ ему готовила его мама, и по цвету он должен был быть не красным, а именно рыжим. Мы долго пытались по его рассказам воспроизвести этот рецепт, и в конце концов нам это удалось. Делали жаркое из лосятины или кабанятины, осенью нередко тушили утку в вине.

Банкетное видовое блюдо Особой кухни «Фруктовое ассорти в тыкве».Авторская работа Н. В. Морозова.

Время от времени Брежнев просил приготовить ему чебуреки с бараниной и свининой. Когда приезжали А. Н. Косыгин и А. П. Кириленко, готовили уху из налимов и щук, пойманных в реке Шоше. В целом с Брежневым было очень легко работать. Ему нравилось всё, что мы делали. Когда Леонид Ильич был помоложе, часто жарили шашлыки. С возрастом он, наверное, как и все люди, стал немного капризным. У него были проблемы стоматологического характера, и уже требовалось готовить так, чтобы в блюде не было ничего жёсткого. Он всегда узнавал мои «фирменные» котлеты: я делал их такими, что можно было есть губами. Секрет заключался в том, что фарш прокручивали через мясорубку 3 раза, а потом в него обязательно добавляли сливки. Готовили ему и диетические блюда: оладьи с тыквой, из цветной капусты. Супы старались делать вегетарианские, на лёгком овощном бульоне. Врач нам давал рекомендации, и мы чётко им следовали.

НЕТЫЛЁВ Игорь Николаевич,заместитель начальника отделения, работал на Особой кухне с 1970 по 2010 год, подполковник

…Регулярно требовалось составлять меню для каждого охраняемого лица с учётом его предпочтений. А перечень того, что предлагала Особая кухня, был внушительным: первых блюд там значилось 15–20 видов, вторых — 10–15 видов, десерты. Мы знали, что А. Н. Косыгин любил заправочные супы: борщ, щи, рассольник, суп из субпродуктов. Д. С. Полянский и К. Т. Мазуров предпочитали в основном суп-­пюре из цветной капусты, кабачков. Из напитков кофе почти никто не пил, пили в основном чай, причём М. А. Суслову его всегда нужно было подавать с молоком. Если сравнить посуду, которая использовалась в те времена, с той, что сейчас продаётся в хороших специализированных магазинах, то нельзя не заметить, что она была очень скромной — обычные тарелки и старорежимный хрусталь. Потом появились наборы с гербом СССР…

Леонид Ильич Брежнев, которого мне также приходилось обслуживать, в первой половине 1970­-х годов был очень энергичным человеком с прекрасной памятью. В хорошем настроении, например, он мог полчаса читать наизусть какой-­нибудь рассказ. И работал допоздна, часов до 10–11 вечера. Но со временем здоровье его стало ухудшаться, иногда он чувствовал себя неуютно. Один раз, где­то в начале 1980-­х, был приём в Грановитой палате, я стоял сзади Леонида Ильича. Он произнёс тост, потом сел и спрашивает: «Ну, как я выступал?» Я сказал, что всё было хорошо, отчётливо и понятно. Ему нужно было убедиться, что со стороны всё выглядело должным образом.

В последнее время на приёмах он уже почти ничего не ел, стеснялся, ну и аппетита уже не было. Для видимости положат ему на тарелку лист салата, чернослив, курагу, да так больше тарелку и не меняют. И надо сказать, что питание у Леонида Ильича вообще стало немного странным, например, котлеты он любил кушать холодными. Их привозили с Особой кухни в термосах, и, чтобы они остыли, подавальщица укладывала их в морозильник. Когда ему готовили супы, он от них не отказывался, не желая никого обижать, но поскольку аппетита не было, выливал всё в унитаз.

Я помню последнюю командировку с Леонидом Ильичом. Мы с ним поехали на поезде на Дальний Восток, он взял с собой правнучку Галочку. Ехали 8 суток. Периодически останавливались, к нему заходили побеседовать первые секретари обкомов из тех регионов, которые мы проезжали. Потом была поездка на военный корабль и застолье. Присутствовали адмиралы, вице-­адмиралы, военачальники. Меня там переодели в матросскую форму, хотя мне было уже лет 35. Я руководил сервировкой, а потом приступил к обслуживанию. По состоянию здоровья Леониду Ильичу пить спиртное не рекомендовалось, но иногда он себе немного позволял. Предпочитал обычно «Зубровку». Виктория Петровна нам сказала: «Давайте-­ка мы её будем разбавлять пополам». А начальник охраны Брежнева А. Я. Рябенко посоветовал наливать спиртное не в водочную рюмку, а в маленькую коньячную, с палец, размером порядка 15–20 граммов. Я такую рюмку и поставил, да ещё налил не до самого верха. И тут Леонид Ильич меня спрашивает: «Ты что мне так мало наливаешь?» Я ему долил немножко, долил и во второй раз, потом в третий... В конце концов он возмутился: «Я тебя сейчас на гауптвахту посажу!» Он был человеком с юмором.

За время службы я десятки раз поднимался на трибуну Мавзолея. Правда, меня и моих коллег никогда не было видно. Там по обе стороны обычно стояли столики с телефонами и тележки, на которые мы ставили термосы с заранее сваренным глинтвейном. Это делалось на 7 ноября, 1 мая и в других подобных случаях. Рядом раскладывали выпечку, шоколадные конфеты в больших коробках. Эти конфеты дарили детям, которые поднимались на трибуны Мавзолея с красными гвоздиками для членов политбюро. За Мавзолеем существовала пристройка, в которой стояли накрытые столы, здесь можно было поесть и первое, и второе. Но кушали тут далеко не все, так как за официальной частью праздника обычно следовал приём…

После Л. И. Брежнева я перешёл к Ю. В. Андропову. К тому времени он был тяжело болен. Когда он приезжал в первый корпус, можно было наблюдать удручающую картину: он выходил из лифта на 3­-м этаже, а там вдоль коридора стояли кушетки. Сразу дойти до приёмной Юрий Владимирович не мог, он должен был дважды присесть и немного отдохнуть. Диета у него была бессолевая, а ещё ему нужно было обязательно делать яблочный отвар со льдом…

Константин Устинович Черненко, сменивший Андропова, тоже был тяжело больным человеком. Если у Андропова были больны почки, то Черненко страдал заболеванием лёгких. Его периодически привозили на коляске в комнату отдыха, и там он дышал с помощью кислородного аппарата…

ФИНАШИН Александр Егорович,повар, работал на Особой кухне с 1973 по 1993 год, прапорщик

Во время работы на Особой кухне меня часто посылали в Большой театр. Не раз я ездил и на хоккей. Как известно, Леонид Ильич Брежнев был болельщиком. Для него в Лужниках была выделена специальная ложа, за ней находилась маленькая кухня. Иногда готовить там не приходилось вовсе, а иногда я делал бутерброды с икрой, и на стол ставилась выпечка с Особой кухни. Напитки брали с собой официанты — водичку, коньяк, водку.

Леонида Ильича я хорошо запомнил по Завидово, туда я ездил очень часто. Как-­то раз произошёл такой случай. Обычно в Завидово отправляли двух поваров, и со мной вместе иногда посылали Анатолия Сергеевича Смирнова. Когда Брежнев шёл на завтрак или обед, он обязательно заходил на кухню поздороваться и спросить, как дела. И вот заглядывает Леонид Ильич к нам в очередной раз, а Смирнов в это время разделывал кабанятину. На нём был клеёнчатый фартук, естественно, весь в крови. Когда он увидел Брежнева, то прямо в таком виде, да ещё и с окровавленным ножом в руке вдруг бросился к нему и отрапортовал: «Здравия желаю, товарищ Маршал Советского Союза!» После этого случая Анатолия Сергеевича в Завидово больше не посылали.

За столом Леонид Ильич ел немного. Мы часто готовили для него сочные котлеты из телятины и свинины, картофельное пюре и кисель или морс из клюквы. Ещё он любил, чтобы ему подавали чашечку бульона и два яйца всмятку, которые надо было предварительно очистить и целыми опустить в бульон. Конечно, готовили мы и дичь. Например, запечённый окорок и молодого кабанчика: мясо хорошенько мариновали и запекали в тесте, которое перед подачей снимали. Делали и шашлык из кабана. А из десертов я там часто готовил пирог из творога, взбитых белков и слоёного теста. Он получался красивым, очень воздушным и всем гостям очень нравился. Однажды у меня спросили, как этот пирог называется, и я сказал первое, что пришло в голову: «Средневековье»…

В Нижней Ореанде я бывал ещё и с Николаем Викторовичем Подгорным, председателем Президиума Верховного Совета СССР, у него там тоже находилась дача. Какое-­то время я поработал и на его даче под Москвой. Подгорный был человеком немного грубоватым. Предыдущего повара, например, он выгнал за то, что тот неправильно приготовил ему завтрак. Утром он всегда любил есть кондёр — суп на курином бульоне с добавлением пшена, взбитого яйца и зелени. И, как мне рассказывали, однажды Николай Викторович попросил подавальщицу позвать повара и со словами: «Сколько раз тебе можно говорить, чтобы мне не давал крепкий куриный бульон, а разбавлял водой!» швырнул тарелку. Кондёр приходилось не раз делать и мне, но без столь драматичных последствий. А ещё его семья любила холодный борщ. Он делался густым, туда обязательно требовалось добавить фасоль, после чего готовый суп охлаждался в холодильнике. Достаточно резким мог быть Подгорный и с близкими. Рядом с его подмосковной дачей был пруд, где он часто ловил рыбу. И как-­то летом стояла жара, Николай Викторович сидел с удочкой в майке, и его кто-­то укусил. Его дочь, врач по профессии, предложила осмотреть повреждённое место. На что он ответил: «Уходи, какой ты врач! Вон отсюда! У меня свой личный врач есть».

ЖУКОВ Анатолий Сергеевич,официант, заместитель начальника отделения, работал на Особой кухне с 1976 по 2012 год, подполковник

Моей первой командировкой была поездка в охотхозяйство «Барсуки» с Алексеем Николаевичем Косыгиным. Это произошло через месяц после моего прихода на Особую кухню. В подобных поездках я должен был развернуть кухню и накормить охраняемое лицо. Но в первую очередь нужно было собрать чемодан, который гость брал с собой на охоту. Туда укладывали напитки и закуску: охотничьи колбаски, помидоры, яблоки. Когда приезжал Андрей Павлович Кириленко, то всегда просил положить ему ровно 12 яиц и подчеревину (сало с мясными прослойками. — Авт.). Прикреплённый сотрудник брал таганок, и они готовили на охоте яичницу…

У меня была ещё одна тяжёлая командировка, когда я ездил с Михаилом Сергеевичем Горбачёвым во Вьетнам. Он тогда ещё не был генеральным секретарём, его послали в качестве главы делегации на партийный съезд. А меня отправили в командировку без повара и без заказа. Хорошо, что Раиса Максимовна дала ему с собой сыра плавленого, молока «Можайского» и ещё каких-­то «долгоиграющих» продуктов. Приехали во Вьетнам, а у них там после войны полная разруха, они голодные, разутые, раздетые. В резиденции — тараканы, кухни нет. Мы там были 12 дней, я думал, что не выживу. Воду из крана наливаешь, и невооружённым глазом видно, что там кто­-то шевелится. Хорошо, что в дежурном чемодане были нержавеющие кастрюли. Мы эту воду кипятили, потом отстаивали и снова кипятили и так делали несколько раз. Муравьи ходили лентами, у них была протоптана целая дорога. Чтобы от них защититься, вокруг стола из нержавейки мы налили уксус. Из четырёх плит работала только одна, которую мы с трудом отчистили.

В какой­то момент мы взяли переводчика и пошли к вьетнамцам. У них тоже была кухня вроде нашей Особой, а во дворе стояли клетки с курами. Мы договорились с шеф­поваром, что каждое утро будем приходить к ним за курицей. Овощей, риса в стране было много, а вот с мясом — совсем беда. И вот мы собрали всё в одну кучу: продукты, которые дала с собой Раиса Максимовна, кур и овощи с рисом, которые дали вьетнамцы, ещё что-­то взяли у прикреплённого лица и из всего этого сделали рацион. На завтрак была каша геркулесовая на «Можайском» молоке, на обед — рис с курицей. И так — все 12 дней.

Жара стояла адская: температура на улице под 40 градусов, влажность — почти 100-­процентная. Под душем мыться нам не рекомендовали, так как в воде всё время что­-то плавало. Приходилось, стоя во дворе, поливать себе на голову кипячёную воду из кастрюлек, чтобы хоть как-­то привести себя в порядок. Ещё спасало то, что в номере стояла вода «Боржоми» специального розлива. У нас эта вода была дефицитом, а во Вьетнаме она почему-­то была. А ещё я предусмотрительно захватил из дома полотенце и тёплое шерстяное бельё. Сделать это мне подсказали ребята, когда я уезжал из Москвы. Тогда я не понял, зачем, но на всякий случай взял. Оказалось, что из­-за влажности всё постельное бельё было насквозь мокрым, да ещё работали кондиционеры, дышать без которых было совсем невозможно. Поэтому приходилось надевать тёплое бельё и как­-то приспосабливаться.

Когда поехали в Сайгон, то там вообще есть было нечего. Вьетнамцы что-­то варят на костре, а нам ничего не дают. Горбачёв утром встаёт, а я ему объясняю, что ничего не могу от них добиться. Он говорит: «Ладно, в самолёте поедим». В самолёте вся еда была из Москвы. Я эту командировку до сих пор вспоминаю с содроганием…

В плане еды каких-­то особых запросов у Горбачёвых не было: утром — гречка или овсяная каша, только не геркулес из овсяных хлопьев, а поридж из настоящего овса, чуть­-чуть икры, немножко сыра. Кстати, когда мы были во Франции, Михаилу Сергеевичу понравилось пробовать разные сыры. Французы предлагали к столу видов 30, сыры были расфасованы по 25 граммов. А ещё он очень любил хлеб. Завтрак у Горбачёвых был традиционным из года в год. Из обеденных блюд Михаилу Сергеевичу нравился телячий край с гречневой кашей, но с таким же удовольствием он ел и баранину.

ПАВЛЕНКО Геннадий Геннадьевич,официант, работает на Особой кухне с 1988 года по настоящее время, майор

Ельцин к сладким блюдам был достаточно равнодушен, но любил домашние пирожки — с капустой, яблоками, вишней. Он вообще мало ел, несмотря на то, что был крупным. Любил простую еду, например, жареную картошку с грибами и луком. Пойдёшь в лес, соберёшь грибов и на ужин подаёшь. Или готовили свежевыловленную рыбу. Если к обеду или ужину не успевали пожарить свежий улов, то доставали рыбу, пойманную часом ранее, из так называемого «контрольного» отлова (всегда перед тем, как Борис Николаевич шёл на рыбалку, закидывали удочки, чтобы проверить, клюёт рыба или нет).

Борис Николаевич был очень пунктуальным. Если приезжала семья, то всегда строго к определённому времени. Меню к новогоднему столу Ельцин всегда разрабатывал сам. Новый год сначала отмечали по екатеринбургскому времени, в 10 часов вечера, а потом уже в 12 часов — по московскому. Ребята приносили ему список продуктов, из которых можно было готовить. Дальше Борис Николаевич садился и продумывал всё, начиная с аперитива, тщательно прорабатывал каждое блюдо. Мог стукнуть кулаком по столу и сказать: «Ну, кто тебе сказал, что к этому вину подойдёт такая закуска?» Он хорошо в этом разбирался и беспокоился, чтобы всем хватило еды и напитков в соответствии с вкусовыми пристрастиями каждого. Очень любил организовывать дни рождения и другие семейные торжества. Наине Иосифовне в день её рождения всегда рано утром приносил цветы в постель. А вот отмечать свой день рождения Борис Николаевич не любил. Главными праздниками, кроме дней рождения, для него были Новый год и 9 мая.

Обсуждение нового блюда на кулинарном совете Особой кухни. Кремль, 2014 г.

Авторы Сергей Девятов, доктор исторических наук,Валентин Жиляев, кандидат исторических наук,Ольга Кайкова, кандидат исторических наук

Источник - www.rg.ru

vakin.livejournal.com

Леонид Брежнев как жизнелюб. Кухня века

Леонид Брежнев как жизнелюб

Жизнь Брежнева условно можно разделить на два периода — до и после 1950 г. Они отличаются друг от друга разным уровнем общественного положения, которое занимал в эти периоды Брежнев, и отсюда — разными бытовыми условиями. По продолжительности эти периоды почти равны: первый охватывает 36 лет, второй — 32 года. Их хронологические рамки определены не случайно.

1913 г. — первый год, когда Брежнев упоминает еду в своих «Воспоминаниях», то есть начало того периода, когда он стал относиться к еде вполне осмысленно. Брежнев носит отцу на завод обед, собранный матерью. С этого времени он осознает значение еды в жизни людей, перестает быть беспечным ребенком, видит социальные и индивидуальные различия между людьми, которые проявляются в отношении к еде. Например, обед отцу он носит в судках, то есть это жидкие блюда — борщ, щи, суп, и горячее второе блюдо — каша, кулеш, возможно, горячая лапша с мясом, то есть его отец ел не всухомятку, ибо был металлургом, занятым на тяжелой работе, ему была необходима горячая, настоящая еда. Но вот другим, менее квалифицированным рабочим, зарабатывающим меньше, еду дочки или жены носят в узелках, то есть получается обед всухомятку — хлеб, огурцы, шматок сала. Да и времени на обед работающему тогда не отводилось: перекусывали, когда случалась пауза в ходе производственного процесса. И для многих именно еда всухомятку была в такие моменты «удобнее» — быстрее можно было перекусить.

Связь между едой и ее содержанием, а также обстановкой, в которой приходилось обедать, и тем социальным статусом, которым обладал человек, с ранних пор, с детства, с семи лет глубоко запала в сознание, в душу Леонида Брежнева, и он в течение всей своей сознательной жизни привык с этого времени соизмерять еду и статус, смотреть на еду как на важнейший показатель, индикатор общественного статуса, как на лакмусовую бумажку, определяющую жизненное благополучие, место человека в обществе, в жизни.

1950 г. — начало второго периода в жизни Брежнева, когда Леонид Ильич впервые и целиком окончательно порывает с обстановкой, так или иначе знакомой ему с детства, со своей «малой родиной» — Днепродзержинском, да и вообще с Украиной, и начинает совершенно новую жизнь государственного и партийного деятеля высокого, а затем и высшего ранга, жизнь, в которой еда также играет свою роль, но уже в ином качестве — не только как средство пополнения сил и утоления голода, а как род удовольствия и показатель престижа. Что же касается роли еды как индикатора жизненного благополучия, то именно в этот второй период жизни Брежнева эта сторона еды приобретает решающее значение.

Конечно, у каждого человека в жизни, возможно, случается так, что он в какой-то период переходит из одного социального статуса в другой. Но этот процесс все же протекает не скоропалительно, а постепенно. В случае с Брежневым самым примечательным как раз было то, что никакого «плавного» перехода из одного периода в другой практически почти не было. Перед Брежневым сразу, в один год, даже в какие-то два-три месяца, открылись все мыслимые и немыслимые возможности. И именно это обстоятельство мешает мне сделать какой-либо определенный вывод о его кулинарных пристрастиях и лишает возможности говорить о том, существовали ли, имелись ли вообще такого рода пристрастия, и если да, то когда они сложились — в голодный период или в сверхобильный.

Вопрос этот далеко не праздный, а имеет значение для понимания человеческой психологии. Известный постулат — «человек есть то, что он ест» — содержит ясный намек на то, что пищевые привычки, склонности, антипатии или предрассудки способны рассказать о внутреннем мире и характере человека то, что он скрывает или не проявляет в своих поступках, словах, поведении.

Все, что касается особенностей брежневской психологии, его облика, его человеческих качеств и свойств, наконец, его поступков, «дел» и всех перипетий его карьеры, нам, современникам, как раз абсолютно ясно. Здесь загадок уже никаких нет. Но вот его кулинарных пристрастий мы почти не знаем и к тому же не можем доверять чисто формальным сведениям, например, репертуару его меню в период пребывания на посту генерального секретаря. Почему? Да просто потому, что это репертуар неограниченных возможностей, и выделить, вычленить из обширного перечня блюд и кулинарных изделий именно то, к чему Брежнев был безразличен или что он особенно отличал, не представляется никакой возможности.

Вот почему надо попытаться пойти другим путем — отталкиваясь от характеристики человеческих качеств Брежнева, реконструировать примерную модель его кулинарных симпатий. Кроме того, надо совершенно отдельно рассматривать первый и второй периоды жизни Брежнева с точки зрения его кулинарных склонностей. Ибо общий уровень возможностей, а также общая социальная и культурная обстановка и непосредственно та среда, в которой жил в эти периоды Брежнев, были не только глубоко различны, но даже в известной мере диаметрально противоположны! А потому — несопоставимы.

Итак, начнем с характеристики человеческих качеств и свойств Брежнева.

Леонид Ильич Брежнев был бесцветным, малообразованным, примитивным человеком с весьма низким интеллектом.

В первые годы своей государственной деятельности Брежнев сознавал свои слабости, свою некомпетентность во многих вопросах государственного управления и особенно в вопросах идеологии и внешней политики. В свое время некоторые политологи характеризовали Леонида Ильича как эпикурейца, жизнелюба. Но такая характеристика, указывая на главное направление его истинных жизненных интересов, в то же время неверна, потому что слишком мягка, расплывчата и совсем не подчеркивает основных черт брежневского «жизнелюбия».

Он, конечно, был любителем наслаждений, но при этом обладал плебейско-вульгарными и циничными чертами. Его правление, с точки зрения исторических результатов, было не менее вредным для страны и народа, чем сталинизм.

Несмотря на все это, и биографы, и многие современники считают Леонида Ильича Брежнева благодушным, благожелательным, человечным, даже добрым, забывая, что этот расточитель государственного добра был щедр за государственный счет.

Показательно, что незаслуженный имидж «добряка» был приобретен Брежневым в немалой степени в связи с его отношением к еде. Именно при нем были узаконены в номенклатурной среде особые пищевые «пайки», совершенно не мотивированные в мирное и экономически благополучное время и предназначенные вовсе не обездоленным, а, наоборот, наиболее обеспеченным категориям государственных служащих. Более того, даже высшим должностным лицам в государстве — Председателю Совета Министров, его замам, членам Политбюро — Брежнев в 70-е годы посылал «продуктовые приветы» в виде кусков мяса от убитых на охоте оленей, кабанов, медведей.

Это уже смахивало на какие-то архаично-феодальные или купеческие замашки и абсолютно не согласовывалось с общественно-политическими идеями коммунизма, но никто из получавших подобные «подарки» не отвергал их, и оправдывалось и объяснялось это «добротой» и «щедростью» генсека.

Казалось бы, первые 30—40 лет брежневского жизненного пути должны были способствовать появлению у Леонида Ильича совершенно иных качеств, стать мощным препятствием против возникновения тех его свойств, которые пышно расцвели и стали известны во второй период его жизни.

Три десятилетия подряд Брежнев воспитывался в обстановке постоянных бытовых ограничений, и уж если не нужды, то, во всяком случае, отсутствия всяких излишеств. Про конец 20-х — начало 30-х годов он писал, что «жилось нам в общежитии иногда голодно».

Несмотря на то, что с 1913 по 1941 г. должностное положение Брежнева все время менялось и в целом — улучшалось, в бытовой обстановке, особенно в области питания, существенных сдвигов не происходило. Эта сфера по своему характеру не менялась. В первый период своей жизни, то есть в годы детства, юношества и затем работы на скромных должностях — рабочего-металлурга, кочегара, землемера, — Брежнев, по его словам, «спал урывками, обедал, где придется», и скорее всего, как придется. Ибо не это было главным. Состав обедов даже в то время, когда Леонид Ильич поднялся до уровня руководителя — сначала техникума, затем завода, райкома и горкома — в 30-е годы, был стандартным по всей стране, особенно в провинции. Это были нехитрые столовские блюда — на Днепропетровщине, конечно, с небольшим «украинским акцентом»: борщ, вареники, свиное соленое сало, молоко, кулеш, компот. В армии, в Забайкалье, где служил Брежнев, — тоже обычная армейская еда того времени: щи, суп перловый с мясом, гречневая каша с маслом — сытно, достаточно (у дальневосточников в то время была повышенная порция, в день они получали 3300—3500 калорий!), но никакой «изысканности», никакого разнообразия. Леониду Ильичу казалось тогда (об этом он писал в «Воспоминаниях»), что «такие „университеты“ не забываются». Однако оказалось, что в нем как бы «спали» другие инстинкты, иные «идеалы», которые только и ждали благоприятных условий, чтобы вдруг проснуться и мощно «расцвести».

Индифферентно к еде Леонид Ильич никогда не относился. Конечно, он не был искушен в гастрономии, но на сером однообразном фоне столовской и казарменной еды он отличал простую домашнюю пищу, о чем он с ностальгией (отчасти немного искусственной) вспоминал даже в 60-х годах. «До сих пор вспоминаю ее (матери — В. П.) домашней выделки лапшу. Никогда такой вкусной не ел». Это довольно распространенное и крайне типичное для простых людей явление, когда они, привыкнув за длительное время к стандартизованной и безликой столовской еде, воспринимают любую домашнюю пищу как «необычно вкусную», хотя сущность этого вкусового эффекта заключается не в кулинарном искусстве приготовления, а в принципиальном отличии домашней еды от серийной столовской, которая абсолютно стандартизована и одинакова по вкусу независимо от места приготовления и от исполнителя.

В двадцатилетием возрасте Брежнев, во время кратковременного пребывания на работе в Белоруссии вдали от материнской домашней кухни, женился. Жена — Виктория Петровна, по национальности еврейка, с первых же дней совместной жизни наладила домашнее столование. С этого времени любимое домашнее блюдо Леонида Ильича — суп-лапша куриная, которую еврейские домохозяйки активно внедряли не только в своих семьях, но и в частных заведениях с нахлебниками (об этом я писал в первой части книги). С середины 30-х годов это блюдо стало одним из трех главных дежурных блюд и в диетических, и в обычных столовых СССР — щи, борщ, суп-лапша куриная.

Таким образом, кухня жены как бы продолжила и дополнила основные тенденции материнской кухни, и это было большим положительным фактором в жизни Леонида Ильича. Его семейные узы укрепились, в них не возникло трещины, и его «семейная лодка не разбилась о быт», как это часто случалось в те годы у многих его сверстников. Все это, безусловно, помогло благоприятному течению карьеры Брежнева. Роль сыграла, конечно, не кулинарная, не вкусовая, не гастрономическая сторона домашних обедов, а их чисто «организационное» значение. Леонид Ильич не был привередлив в еде. Его требования к пище ограничивались в ту пору чисто количественной стороной порций, а также частотой застолий в течение суток. Каких-либо особых гурманских претензий ему и в голову не приходило предъявлять ни столовым, ни Виктории Петровне.

В период работы в обкоме и горкоме во второй половине 30-х годов с количеством пищи все обстояло благополучно — в доме всегда были свиное соленое сало, соленые огурцы, квашеные капуста и кавуны, как было заведено на Украине. Такая закуска, разумеется, просто провоцировала на употребление водки, но в те времена делалось это келейно, в пределах дома и в праздники.

Всю войну Леонид Ильич находился на армейском довольствии, где особых разносолов не предвиделось. Правда, у 18-й армии на Северном Кавказе была возможность пополнить рацион своих солдат, а тем более офицеров, местными ресурсами — фруктами, ягодами, черноморской рыбой, а то и барашками, из которых получались обугленные, задымленные, но зато сытные шашлыки.

На Малой Земле временами бывало очень голодно, так как противник бомбил транспорт с продовольствием еще более ожесточенно, чем живую силу. Но все же южные условия во многом выручали, ибо можно было воспользоваться подножным кормом. «Целые подразделения посылали в лес собирать дикий чеснок», — вспоминает о таких моментах Леонид Ильич в своей брошюре «Малая Земля».

В последний год войны Брежнев, находясь в составе войск 4-го Украинского фронта, которые прошли через Карпаты в Чехословакию, несомненно, не упустил случая вплотную ознакомиться с чешской кухней и чешским пивом, тем более что короткое время после окончания войны он оставался начальником политуправления Прикарпатского военного округа. Эта должность и звание генерал-майора обеспечивали несравненно более высокий уровень кулинарного обслуживания и гастрономического разнообразия, чем это было когда-либо прежде у Брежнева. И наш «жизнелюб» не преминул активно воспользоваться такими возможностями. Оружие было, а в Карпатах водилась разнообразная дичь. Охотничьей страсти было не занимать. В результате то оленина, то кабаний окорок неизменно появлялись на генеральском столе в сопровождении, разумеется, местных вин — «Берегсасского», «Траминера» и доставляемого контрабандой из Венгрии «Токая». Так, кулинарно-гастрономический горизонт Леонида Ильича постепенно, но неуклонно расширялся.

Но в целом первый период, несмотря на то, что в течение его Брежнев прошел огромный карьерный путь — от сержанта до генерала и от кочегара до первого секретаря обкома партии, характеризовался примитивными кулинарными представлениями и такой же примитивной, ограниченной по своему гастрономическому содержанию едой. В значительной степени все же слишком часто это была не горячая, а закусочная еда. Так складывалось по условиям работы.

Об уровне пищевых понятий красноречиво свидетельствует одно его суждение в 1947 г., высказанное отнюдь не по поводу еды, но имевшее, так сказать, «пищевую» лексику для образности сравнения. На одном из совещаний партактива первый секретарь обкома Брежнев сказал: «Критика не шоколад, чтобы ее любить». Самому ему это очень понравилось, казалось верхом образности. Но так мог говорить лишь человек, имеющий крайне примитивные представления о пищевых продуктах. Считать шоколад верхом гастрономического наслаждения мог лишь шестилетний ребенок! Других «вожделенных» продуктов первый секретарь обкома, генерал, просто на знал: ни по вкусу, ни по названию!

Прорыв на более высокий кулинарно-гастрономический уровень произошел у Брежнева лишь в 1950 г., когда Леонид Ильич был неожиданно «переброшен» с полуголодной Днепропетровщины в Кишинев на место Первого секретаря ЦК КП(б) Молдавии.

Молдавия в ту пору считалась настоящим продовольственным раем. Уже в 1948 г. здесь был достигнут довоенный уровень производства. Основу экономики республики составляло сельское хозяйство, а оно не подверглось разорению в годы войны.

В отличие от всего Союза в Молдавии существовали прекрасные кулинарные традиции. Блюда национальной кухни — фаршированные перцы, мититеи, костицы, плечинты, не говоря уже о мамалыге, готовили здесь артистически в самых захудалых столовках.

Молдавские и еврейские повара, прошедшие еще румынскую школу и ориентирующиеся частично на французскую, частично на греческую кухню, прекрасно владели искусством изготовления не только национальных молдавских блюд, но и разнообразных кондитерских изделий европейской и турецкой кухни. Обилие винограда, кизила, чернослива, груш и яблок позволяло развивать плодово-консервную промышленность и виноделие. Домашнее столовое вино продавалось в Кишиневе прямо из бочек в нескольких торговых точках, и стакан вина стоил что-то около 12—14 коп. В цековской столовой повар-виртуоз готовил для первого секретаря, сразу оценившего разницу между кишиневскими блюдами и привычной ему до тех пор армейской пищей, индивидуальные, так называемые порционные блюда.

Кулинарно-гастрономический горизонт Леонида Ильича еще больше расширился. По сути дела, речь шла уже о новом качестве жизни, и жизнелюбие Леонида Ильича быстро приняло чрезвычайно активное направление — рыбалка на Днестре и Пруте, в устье и гирле Дуная, охота в Кодрах и на границе Молдавии с Северной Буковиной. Леонид Ильич не только вновь попробовал кабаний окорок и запеченную в тесте оленину, но и открыл для себя такие ранее незнакомые гастрономические прелести, как зернистая осетровая икра из Вилково, дунайская осетрина и малосольная сельдь.

Причина высокого уровня, которого достигло кулинарное искусство в Молдавии, была, в первую очередь, в сочетании обилия разнообразных продовольственных ресурсов и сохранения традиций турецкой и греческой кухонь, на базе которых веками развивалась национальная молдавская кухня. Наряду с городскими ресторанами для богатых людей и общепитовскими столовыми, в которых ассортимент блюд был попроще, подешевле, основную массу составляли специализированные столовые, изготовлявшие какое-нибудь одно кулинарное изделие. Так, при базарах обязательно были «Мамалыжные». Здесь готовили исключительно мамалыгу разных видов и сортов. В «Плечинтных» пекли изделия из вытяжного теста — плечинты и вертуты, в «Мититейных» делали блюда из мяса — мититеи, в «Кифтелучных» можно было заказать молдавские кифтелуце, еврейские котлеты или украинские битки, причем только из баранины.

Такая специализация позволяла не только совершенствовать технологический процесс и отрабатывать наиболее рациональную рецептуру фирменного блюда, но и ускорять производство, увеличивать количество выпускаемых за день изделий, так как не надо было тратить силы на разнообразные операции, — весь производственный процесс шел, как по конвейеру, по заведенному образцу.

Позднее, в 70-х годах, эта хорошая практика была изменена, и в Молдавии все столовые и рестораны стали работать только по всесоюзному стандарту, что привело к ликвидации и «Мититейных», и «Мамалыжных», к исчезновению узких специалистов, а тем самым — к ухудшению качества кулинарных изделий и созданию очередей в столовых, чего прежде в Молдавии не было. Словом, «унификация» общепита по всесоюзному образцу фактически разрушила, убила весьма эффективную и оригинальную систему специализированных «едален» в Молдавии, которую еще застал и которой пользовался Брежнев.

В те годы в Кишиневе работали два замечательных мастера: повар Василий Мельник и кондитер А. Д. Волканов. Во второй половине 50-х годов, когда Брежнев уже находился в Москве, они написали и издали в Кишиневе свои книги — «Молдавская кухня» (в первом издании «Домашняя кухня») и «Домашний кондитер» — результат 30-летней деятельности на кулинарном поприще. Это были первые поваренные книги в СССР после войны, причем индивидуально окрашенные (так называемая микояновская «Книга о вкусной и здоровой пище», изданная еще до войны, была безликим коллективным произведением, в ней не было ничего принципиально нового в послевоенных переизданиях).

Весьма примечательно, что в Молдавии обе книги были изданы не по линии Министерства пищевой промышленности или Министерства торговли, как это было принято в отношении кулинарной литературы в Москве, а по линии Министерства культуры Молдавской ССР. В маленькой, «провинциальной» и очень скромной в то время Молдавии на дело «кулинарного просвещения масс» смотрели более правильно и более разумно, а главное, менее бюрократично.

Надо сказать, что Леонид Ильич и в силу своего осторожного характера, и особенно потому, что он был в Молдавии совершенно новым человеком и немного терялся в «заграничной» обстановке, не только не вмешивался в сложившиеся в Молдавии порядки, не только не пытался унифицировать под «общесоюзный уровень» молдавскую жизнь, но и фактически поощрял молдавскую самостоятельность. Вот почему в Молдавии о нем сохранились добрые воспоминания.

Но и у Брежнева о Молдавии остались наилучшие воспоминания. Годы, проведенные в Молдавии (1950—1952), способствовали расширению кругозора Брежнева и укреплению в нем чувства некоего роста — политического, культурного, ибо, несомненно, этот рост произошел. Он достиг самой зрелой поры жизненного пути — 44—46 лет, и обладал еще способностью схватывать и усваивать новое, по крайней мере, полезное.

Оказавшись на высоком посту, будучи фактически первым лицом в республике, ее руководителем, он решительно преодолел комплекс неполноценности, который прежде неизбежно возникал у него, когда он сталкивался с более компетентными людьми. Для него пребывание в этой «захолустной провинции», в этой скромной «виноградно-кукурузной республике» было во всех отношениях большой школой, спасшей его от политической кессонной болезни, которой переболели многие провинциальные деятели, попадавшие сразу из какого-нибудь Белгорода или Кемерова — в Москву. Брежнев же плавно «перешел» из Днепропетровска в Москву через Кишинев — все же «столицу», «заграничный» город. И если для Пушкина, высланного в XIX в. из столичного Питера, Кишинев был «дырой», «проклятым городом», бранить который «язык устанет», то для Брежнева в середине XX в. это был прекрасный город, замечательный трамплин в новый политический истеблишмент.

И немалую роль сыграла молдавская кухня, ее домашний, мягкий, душистый, пряный и здоровый характер. Она во многом облагородила, обтесала и внешне, и психологически Леонида Ильича, сделала его увереннее в себе и немного мягче, чем он был в качестве политработника в армии, сгладила его приобретенное на войне солдафонство. Ведь «человек есть то, что он ест», в конце концов!

В Молдавии на ее вкусных «хлебах» Брежнев еще и «подкормился», то есть превратился из «худого полковника», как его звали на фронте, в упитанного, раздобревшего, вальяжного генерала. Леонид Ильич даже на старости лет не изменил своей привычке прихорашиваться перед зеркалом чуть ли не часами. Цветущий внешний вид значил для него весьма много. Он придавал ему уверенность, льстил его тщеславию.

Таким образом, молдавская кухня фактически вывела Леонида Ильича в люди или, по крайней мере, способствовала этому в весьма сильной степени. Какая-никакая, но Молдавия — все же бывшая заграница, и именно это отражалось прежде всего на быте, в частности, на уровне кулинарного мастерства, более высоком по сравнению с тем, что имелось на просторах Советского Союза. Кстати, «заграничность» Молдавии проявлялась и в том, что здесь было множество ремесленников высокой квалификации, в частности портных. И когда Леонид Ильич приехал в 1952 г. в Москву на XIX съезд партии, ладно сшитый, прекрасно сидевший и явно скроенный по заграничным лекалам костюм выгодно и эффектно отличал Брежнева от других высоких партийных деятелей в их широких, не пригнанных по фигуре пиджаках и в безобразно широких брюках по моде конца 30-х годов.

Даже Сталин обратил на него внимание. И когда ему сказали, что это новый руководитель компартии Молдавии, Сталин произнес: «Какой красивый молдаванин». Ни у кого не повернулся язык поправить Сталина и разъяснить, что Брежнев вовсе не молдаванин. Более того, многие были уверены, что это именно так — густые и черные как смоль брови, холеное, с толстыми щеками лицо. Брежнев был весьма похож на молдаванина или румына. Не хватало только конусообразной шапки-колпака из овчины, чтобы выглядеть «брынзоедом», как называли молдаван украинцы.

На XIX съезде партии Брежнева избрали в Секретариат и в Президиум ЦК КПСС и перевели на работу в Москву. Затем он вошел в команду Хрущева по борьбе с группой Молотова, а потом неожиданно получил самый высший формальный пост в стране — Председателя Президиума Верховного Совета. Устранив Хрущева, стал первым, а потом и генеральным секретарем партии. Таким образом, Брежнев оказался на вершине власти.

Отныне он мог не отказывать себе ни в каких жизненных удовольствиях. У него была мало сказать хорошая, но фактически лучшая в мире еда, лучшие вина и коньяки, возможность охоты в разных точках Советского Союза. Дружеские пирушки проходили на многочисленных дачах и дома, не говоря уже о банкетах и официальных приемах во время юбилеев и встреч с руководителями разных советских республик, с военными, ветеранами, с партийным активом и т. п.

Во время поездок по республикам СССР Брежнев, особенно в 70-е годы, фактически провоцировал устройство пышных, расточительных банкетов и пирушек и все чаще стал оценивать работу местных партийных и хозяйственных органов по щедрости хозяев банкета и по степени разгула на нем. Некоторые регионы фактически превратились в бесконтрольные вотчины партийных боссов, например, Ш. Р. Рашидова (Узбекистан), Д. А. Кунаева (Казахстан), С. Ф. Медунова (Кубань), которые систематически угождали Брежневу пиршествами, подарками и другими способами.

Бытовой, кулинарно-гастрономический аспект поведения перерастал, тем самым, в серьезнейший фактор, способствующий коррупции и развалу государства. Он был тем опаснее, что за благодушным, убаюкивающим имиджем дружеских пирушек и товарищеских банкетов маскировалась, скрывалась политическая и государственная вредоносность всех этих мероприятий.

Плохо было не только то, что Брежнев и орава его приближенных, его свита, поглощали за государственный счет народное добро, в то время как где-то, и не только в глубинке, стояли очереди за колбасой. Плохо было то, что все эти действия морально разлагали общество, подгрызали его сердцевину, основу. Брежнев как бы поставил жратву и выпивку на первое место.

Между тем Брежнев особенно заботился как раз о «народном» имидже своей власти и прибегал для укрепления такой «народности» к совершенно вульгарным, пошлым и политически вредным средствам.

Одним из них, чуть ли не главным, была вначале негласная, а затем и вполне открытая пропаганда вседозволенности пьянства как якобы истинно народного явления, настоящего русского (и украинского, конечно) духа. Все партийные предписания насчет недопущения пьянства и решительной борьбы с этой вредной привычкой были при Брежневе забыты и фактически отменены, хотя формально они сохранились и никто открыто не посягал на их отмену.

Однако Брежнев, сознательно или нет, но постепенно, поэтапно внедрял в народ убеждение, что в том, чтобы пить, — нет ничего предосудительного. Но в начале 60-х годов это делалось достаточно осторожно.

Еще в 1958 г. корреспондент «Правды» Борзенко сообщил миру о «героическом» эпизоде в жизни Брежнева: сейнер, на котором Леонид Ильич плыл на Малую Землю, был отброшен взрывной волной в сторону, и полковник упал в воду, откуда его выудили в бессознательном состоянии. Позднее этот эпизод, пересказанный другими СМИ, стал обрастать новыми подробностями и имел, в частности, даже такую версию, что полковник Брежнев не только не потерял сознание, но и сам без всякой помощи выбрался из морской пучины и, оказавшись вновь на судне, даже оказывал активную помощь другим сброшенным в море солдатам. В конце концов Леонид Ильич одобрил такую версию: очутившись в холодной морской воде, но не потеряв самообладания, он ловко ухватился за брошенный ему линь и выбрался, продрогнув до костей, но невредимым, на палубу. Один из старшин достал из-за голенища фляжку со спиртом и предложил товарищу полковнику глотнуть хоть один глоток. Брежнев, хотя и был начальником политотдела армии, не только выпил, но и поблагодарил старшину.

По поводу этой байки многие армейские партработники ехидно замечали, что старшина здорово рисковал, предлагая подобную помощь бригадному комиссару. Ведь тот, не будь он Леней Брежневым, любившим выпить, мог бы поинтересоваться, откуда взят спирт, так как все три возможности его получения — от авиаторов, из медсанбата и из самогонных запасов гражданского населения — считались хищениями или мародерством и карались по законам военного времени как минимум штрафбатом. Странно, говорили армейские ветераны, что старшина, то есть тертый волк, мог быть столь наивен и не осведомлен, кому, что и в какой ситуации можно предлагать.

В своей книге «Целина» Брежнев вспоминает, как для того, чтобы убедить сомневавшегося в успехе освоения целинных земель секретаря райкома Макарина, он заехал к нему домой на ужин и продолжил с ним деловую беседу. Чтобы подчеркнуть дружеский и благожелательный характер своих отношений с подчиненными, Брежнев сообщает, что выпил две рюмки (естественно, водки) «под мои любимые пельмени».

Главное в этом очередном откровении Брежнева — осторожное расширение официально допустимой дозы спиртного за ужином или обедом — две рюмки. Это уже не один глоток, а прямая директива, допускающая увеличение прежней дозы в два раза. Все это уже нормально, естественно, законно, даже для партработника самого высокого уровня. Он не монах, может пить, существуют даже критерии, дозы, которыми он может пользоваться официально. Две рюмки — 150 г!

Мы имеем свидетельство того, что всякие ограничения морального характера в конце 60-х годов были сняты и сам генсек открыто превратился в горячего пропагандиста пьянства. Старый большевик А. Ф. Ковалев, ветеран партии, отсидевший в лагерях при Сталине, вспоминает такой эпизод. ЦК компартии Белоруссии решил отметить 50-летие создания Советской Белоруссии, и на этот республиканский праздник 29 декабря 1968 г. в Минск были приглашены герои и ветераны войны и партизанского движения, генералы Белорусского военного округа, партийный, советский и хозяйственный актив республики — словом, все, кому положено. Главным гостем был Леонид Ильич. Событие отмечалось в большом банкетном зале гостиницы «Юбилейная», вмещающем 500 человек. Вот что рассказывает А. Ф. Ковалев:

«Всех пригласили подняться наверх, в банкетный зал. Глазам своим не поверил, увидев в зале столы, заставленные водкой, коньяком, винами, а также изысканной закуской. Началось произнесение тостов, но их вскоре стал заглушать гул говора разгулявшихся гостей. На прощание выступил Л. И. Брежнев, который сказал:

— Дорогие товарищи! Мне пора. Я бы посидел с вами, я люблю компанию, обожаю компанию! Но дела... дела... никуда не денешься! А вы, товарищи, пейте, пейте! И смотрите за соседом, чтобы выпивал рюмку до дна. А то вот Петр Миронович наливает, а не пьет! Куда это годится? Это — никуда не годится!»

П. М. Машеров увел опьяневшего Брежнева, тщательно поддерживая и корректируя его неуверенную походку. Но как ни пьян был Леонид Ильич, он не только заметил, что Машеров не пил, но и хорошо запомнил этот факт. Знакомые чекисты предупреждали Петра Мироновича, чтобы он обратил внимание на мягкое, как бы шутливое недовольство Брежнева его трезвостью. Когда Леонид Ильич так «отечески журит» — это похуже, чем строгий выговор по партийной линии. Но Машеров пренебрег этим предупреждением. Он думал, что Леонид Ильич просто болтал спьяну. Нет, не просто. И тот, кто теперь говорит, что Брежнев был мягким и благожелательным, что он мухи не обидел, в корне не прав. Прав был известный журналист М. Г. Стуруа, когда писал, что настоящий Брежнев — это жестокий, злобный, бессердечный, примитивный человек, морально совершенно деградировавший и способный на любое преступление ради сохранения своего личного, пошлого благополучия. То, что Брежнев утратил всякий стыд и элементарное достоинство, ясно видно из воспоминаний бывшего посла СССР в Америке А. Ф. Добрынина: Брежнев во время своего визита в Америку пил только неразбавленный виски и дошел до такого состояния, что лил пьяные слезы и жаловался Никсону на то, как ему трудно с Косыгиным и Подгорным, то есть высказывал свои самые сокровенные мысли. А на следующее утро спрашивал: «Чего я болтал? Много ли лишнего?».

Именно Брежнев повинен в подрыве изнутри всей советской системы, его поощрение пьянства в эпоху застоя было не только не безобидным и не только касалось моральной стороны, но и оказалось политически вредным. Ведь именно пьянство в эпоху застоя спровоцировало непродуманную, опасную антиалкогольную кампанию Горбачева, который не разобрался в механизме и в психологическом воздействии этой меры. Антиалкогольные, то есть опять-таки пищевые, бытовые ошибки горбачевских мероприятий, как наиболее очевидные и наглядные, дискредитировали и всю политику перестройки, придали ей совершенно иное направление по сравнению с задуманным.

Не будь разлагающего правления Брежнева, не возникло бы и поверхностного, поспешного и примитивного реагирования на него со стороны реформаторов «нового мышления» и не последовала бы отрицательная реакция общества на горбачевские нововведения, результатом чего стало вообще повальное пьянство.

В 70-е годы Брежнев был уже пресыщен всем, для него огромное значение имело оживление его кулинарных эмоций, и те, кто в этот период были в состоянии доставить ему кулинарное удовольствие, вызвать у него особое удовлетворение пищей, получали от него грандиозную благодарность — конечно, за государственный счет и часто поразительно несоразмерную общественному значению своих действий.

В своих мемуарах А. Ф. Добрынин пишет, что во время пребывания Л. И. Брежнева в США, когда тот некоторое время жил в доме президента Никсона в Калифорнии, перед самым его отъездом в СССР в советском посольстве в Вашингтоне был устроен большой обед, причем исключительно из блюд настоящей русской кухни, которая была представлена обильно и со вкусом. Разумеется, были отличная водка и прекрасные кавказские вина. Брежнев, питавшийся до этого уже почти две недели исключительно американской едой, был растроган. Он остался очень доволен обедом и, выражая послу свою благодарность и удовлетворение, очень тепло говорил с ним, словом, было видно, что его «проняло», «взяло за живое», учитывая, что Брежнева кормежкой удивить уже было невозможно.

Брежнев уехал, этот эпизод был забыт, но спустя какое-то время Добрынину пришла личная (не по линии МИДа) телеграмма Брежнева, где сообщалось о присвоении послу звания Героя Социалистического Труда.

«Все это было чертовски приятно, но, признаться, крайне неожиданно для меня», — пишет А. Ф. Добрынин, оказавшийся единственным дипломатом в истории СССР, которому было присвоено это звание. Дело в том, что МИД его к награде не представлял, да и формального повода для награждения не существовало. Обычно такие награды давались в те годы либо в юбилеи, либо приурочивались к великим и опять-таки юбилейным государственным праздникам, либо, наконец, вручались в связи с подписанием какого-либо важнейшего внешнеполитического соглашения. Ни одного из этих трех специальных поводов в данном случае не было. «Я не знаю, что конкретно явилось толчком для принятия тогда такого решения», — пишет А. Ф. Добрынин, оставляя этот вопрос неразрешенным. Неужели сыграл роль вкусный обед, понравившийся пресыщенному генсеку? А почему бы и нет?

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Что ели вожди: ucmopuockon

Ленин и Сталин вообще были довольно худощавы и проблем с лишним весом почти не испытывали. Если у них и были какие-то ограничения в питании, то исключительно по медицинским показаниям.

Зато их соратники со временем основательно нагуливали килограммы. Пока не было телевидения, это было терпимо. А уж когда прямой эфир пришел в каждый дом, показывая недостатки фигур государственных мужей огромному количеству граждан, пришлось им озаботиться вопросами диетологии и сбрасывания веса.

Сталин к концу жизни, по воспоминаниям вице-президента Югославии Милована Джиласа, несколько погрузнел и имел животик, но в целом держался в рамках приличия. Думаю, что и контролю за весом он какое-то внимание уделял. Во всяком случае, когда я был на его Ближней даче, то заметил в обширном санузле напольные весы известной германской фирмы с делениями вплоть до 150 килограммов.

«ОТ ИЛЬИЧА ДО ИЛЬИЧА БЕЗ ИНФАРКТА, БЕЗ ПАРАЛИЧА»

Виктор Суходрев, многолетний переводчик первых лиц СССР, вспоминал, как он в 1956 году впервые увидел живьем верхушку КПСС:

«Никогда не забуду этот момент. В зал входили «ожившие портреты» — люди, которых я с детства привык видеть на полосах газет, на плакатах, висящих на фасадах зданий, во время демонстраций.

Хрущев, Маленков, Каганович, Молотов, Микоян.

Вот они — в трех метрах от меня…

Первое впечатление — все они одинаково невысокого роста. Все сверх нормы упитаны, за исключением, пожалуй, довольно худощавого Микояна...»

Упоминаемый Виктором Суходревом Анастас Микоян, который был членом Политбюро с 20-летним стажем и ЦК — с 33-летним, тот самый, про которого ходила поговорка «От Ильича до Ильича без инфаркта, без паралича», действительно был довольно скромного телосложения. Но, по свидетельству родственников, он очень большое внимание уделял питанию, в том числе и здоровому. Его невестка Нами Микоян (мать известного музыканта и продюсера Стаса Намина) вспоминала, что ел он очень мало:

— Его привлекало то, что было полезно. Мясо он ел редко, в юности даже был довольно долго вегетарианцем…

Завтрак — шпинат с яйцом или каша рисовая с тыквой, один кусочек поджаренного черного хлеба и чашка кофе с молоком. Обед — овощная закуска, немного супа и мясо или рыба. На сладкое летом — арбуз, дыня. В воскресенье на даче готовился суп лобио или кавказский куриный суп — чихиртма. Голубцы с мясом из капусты или виноградных листьев, плов или котлеты… Особенно Анастас Иванович любил соленую капусту с перцем…

В книге Ирины Глущенко «Общепит. Микоян и советская кухня» приводится рассказ внука Анастаса Микояна Владимира о кулинарных пристрастиях деда:

«Он очень любил жареную картошку. Но знал, что от нее полнеют. Сам же очень следил за весом — он считал, что не должен весить больше 60 килограммов. Он клал себе на тарелку 3 — 4 ломтика картошки. Ел он неторопливо. Он воспитал в себе привычку впитывать вкусовые ощущения. Сидение за столом — это был способ общения. На первом месте были разговоры, потом уже — еда…»

Микоян, как мы выяснили, ограничивал себя в еде, стараясь удержать очень небольшой вес. Может быть, в этом и крылась причина его активности, сохранения трудоспособности до преклонных лет и завидного политического долголетия.

ХРУЩЕВ ВЫБИРАЛ ТО, ЧТО ПОПОСТНЕЕ

Никита Сергеевич стал первым секретарем ЦК КПСС в 1953 году. Примерно в то же время начал свою работу с высшими руководителями КПСС и советского правительства Алексей Сальников, офицер 9-го управления КГБ, отвечавший, среди многого другого, и за питание своих подопечных. Он поделился с читателями «Комсомолки» своими наблюдениями.

— Хрущев отличался довольно крупной комплекцией при небольшом росте, и, учитывая возраст (когда я начал с ним работать, ему было 59 лет), ему приходилось ограничивать себя в питании. Хотя врачи ему и советовали, какими пользоваться диетами, он ел все подряд. Но определенных принципов все-таки придерживался.

Мне много раз приходилось обслуживать его, так что я очень хорошо помню основное меню. На завтрак, рано утром (а вставал он часов в шесть утра), два кусочка черного хлеба, подсушенных на сковородке. Еще он ел простоквашу из маленьких баночек, которые поставлялись на нашу спецбазу. Иногда мог вылить простоквашу в салатник и добавить творог.

Со временем я приучил Хрущева к тому, чтобы дважды в день (в 11 и 17 часов) пить по стакану свежевыжатого сока. Поскольку соковыжималок тогда не было, делалось все вручную. И в любом случае, даже если у Никиты Сергеевича была встреча, я приносил сок. Только если он общался с кем-то, то два стакана. Соки разные: виноградный, апельсиновый, черносмородиновый, вишневый…

В обеденном меню Хрущев предпочитал более постные блюда, жирного практически не ел. И ограничивал себя довольно строго, поскольку предрасположенность к полноте у него была. Например, любил украинский борщ с пампушками, которым его обычно потчевали в Киеве. Не помню случая, чтобы больше одной пампушки он съедал.

Если были на охоте, то частенько готовили шашлык, а иногда Хрущев просил Подгорного собственноручно приготовить деревенскую похлебку. Крупно нарезанная картошка, мясо, пшено… И тот готовил…

Дома у Никиты Сергеевича для перекуса, чтобы отбить аппетит, на столе всегда стояли тарелки с черным заварным хлебом, мелко нарезанным, подсоленным и подсушенным. И он сам, и его домашние, особенно дети, любили его погрызть. Хрущев в обычной обстановке ел только черный хлеб, считая, что из-за употребления белого можно поправиться. Но на приемах мог съесть и кусок белого (особенно ему нравилась украинская паляница). Кстати, однажды он накормил ею шведского премьера, и тому хлеб очень понравился. Во время официального визита в Швецию Хрущев решил «побаловать» скандинава и привез с собой несколько паляниц. Я лично отвозил их к премьеру домой. Конечно, там совсем не как у нас: с посольским сотрудником приезжаем на квартиру к премьеру. Обычный пятиэтажный домик, не особняк, а многоквартирный дом. Чистенько, правда. Свободно входим в подъезд, проходим по лестнице, звоним. Открывает горничная в беленьком фартучке, приглашает, мы заходим, передаем подарок…

Но, повторяю, диеты, в полном смысле этого слова, у Хрущева не было.

Хрущев обычно взвешивался по утрам, когда приходил плавать в бассейн. Хотя какого-то особого, болезненного отношения к своему весу у него не было. Просто старался сильно не полнеть, хотя получалось у него это не всегда…

Делал Хрущев и попытки заняться упражнениями для похудения. Маргарита Павловна Добрынина, которая много лет работала в подразделении 9-го управления КГБ, которое следило за физической формой первых лиц государства, вспоминала:

— В те времена появилась мода крутить вокруг талии обруч. Его еще называли хулахупом. И вот Никита Сергеевич как-то пришел в спортзал и попросил объяснить, как с ним надо обращаться. Но дело не пошло: Никита Сергеевич взял хулахуп, один раз крутанул его вокруг талии и уронил на пол. Потом перешагнул через него со словами: «Это не для меня».

В скобках отметим, что хулахуп был изобретен в США в 1957 году. В нашей же стране он стал бешено популярным после выхода на экраны фильма Элема Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» в 1964 году…

У БРЕЖНЕВА В КАЖДОЙ КОМНАТЕ БЫЛИ ВЕСЫ

Сменивший Хрущева на посту лидера КПСС Леонид Ильич Брежнев в молодости никаких проблем с весом не имел. Даже в шестидесятые годы он ел практически все и пытался бороться с гиподинамией с помощью пеших прогулок и плавания. Алексею Сальникову много раз приходилось обслуживать генсека за столом:

— Брежнев ел в начале семидесятых все подряд, а потом у него появились проблемы с зубами, и он стал отказываться. Как-то раз говорит мне на приеме: «Леша, я есть не буду!» Я — ему: «Давайте я вам чернослива положу или салатика, чтобы для приличия на тарелке было…»

А о вкусах Леонида Ильича Брежнева (в тот период, когда он не был на диете) рассказывал в своей книге главный кремлевский «протоколист» Владимир Шевченко:

«Брежнев очень любил блюда русской кухни, особенно курник. Основа курника — слоеное тесто, на которое рядами укладываются рис, курица, грибы, зелень, яйца. Все это в свою очередь прокладывается блинчиками.

В Завидове для Брежнева готовили две бригады. Одна кормила охрану и прикрепленных лиц, другая — самого Леонида Ильича. К приезду генсека варили свежий суп на свиных косточках с морковкой и картошкой…»

Но со временем у Брежнева развилось болезненное отношение к собственному весу. И хотя комплекция его была вполне нормальной для нынешних времен (в конце семидесятых он при росте 178 сантиметров весил от 90 до 92 килограммов), Брежнев считал, что это много. Владимир Медведев, много лет работавший телохранителем «дорогого Леонида Ильича», вспоминал:

— Брежнев в молодости, когда был стройным красавцем, строго следил за своим весом, а с возрастом и болезнями борьба с весом стала маниакальной, приобрела род недуга. Он следил за каждой ложкой, чтобы не переесть, отказывался от хлеба. На ужин капуста и чай — все. Или творог и чай. В лучшем случае мог позволить себе пару сырников.

Как и Хрущев, Брежнев любил украинский борщ. Его, кстати, повара готовили под руководством супруги Леонида Ильича Виктории Петровны. Но иногда бывали случаи, что меню генерального секретаря срочно приходилось перекраивать: убирать борщ, другую калорийную пищу и ограничиваться бульоном. И всему виной весы. Вернее, не сами весы, а тот вес, который они показывали. А показывали они иногда, как рассказывал уже упоминавшийся нами Владимир Медведев, на 500 граммов больше, чем при предыдущем взвешивании. Брежнев был в бешенстве.

— На пятьсот граммов? — Он нервничал. — Этого не может быть, я же мало ем.

Он приказывал поменять весы. Мы меняли, он снова взвешивался. Опять 500 граммов…

— Это не те весы… Поменять.

Весы всех видов и марок — отечественных и лучших зарубежных — стояли и на даче в Заречье, и в охотничьем Завидове, и в кремлевском кабинете. С утра дома встал — сразу на весы, приехал на работу, с порога — на весы, перед сном — снова взвешивается.

Как вспоминал телохранитель Брежнева Владимир Медведев, соратники до последнего старались убедить Леонида Ильича, что он находится в отличной физической форме...

— Члены Политбюро успокаивали его: «Вес, это ничего, Леонид Ильич, вес — это даже хорошо, это энергия».

— Нет, мне сказали — на сердце нагрузка.

Иногда с утра взвесится — все в порядке, вес в норме, даже поменьше, он совершенно счастлив.

— Вот видишь! — Улыбается.— Буду еще меньше есть. А гулять побольше.

И весь день у него радостное настроение, и в окружении — дома и на работе — тоже все довольны. Потом встает на весы — опять эти лишние 500 граммов!.. Опять меняем весы.

Вообще эта проблема — с весами — стояла очень серьезно. Сотрудники 9-го управления КГБ должны были держать десятки весов в полной исправности, откалиброванными и не допускающими разночтений. Бывало и так, что Брежнев взвешивался на одних весах, а потом шел «проверяться» в другую комнату. И упаси бог, если разница была в рамках допустимой погрешности в 50 граммов! Тогда генсековского гнева было не избежать.

Кода я попросил знакомого психиатра прокомментировать отношение Брежнева к своему весу, он сказал: у него была начальная стадия нервной анорексии. Это заболевание, при котором больные чувствуют себя уверенными и работоспособными лишь при снижении массы тела. И не важно, страдает ли человек в действительности избытком веса. Для болезни характерен патологический страх ожирения, набора веса. С другой стороны, налицо стремление похудеть любой ценой. В запущенных случаях это может привести к истощению и смерти. Но Леониду Ильичу умереть от голода кремлевские врачи и повара все же не дали….

ТОВАРИЩИ АНДРОПОВ, КОСЫГИН и ДРУГИЕ ОФИЦИАЛЬНЫЕ ЛИЦА…

Конечно, сейчас трудно собрать информацию о том, какие диеты соблюдали (или не соблюдали) советские руководители в семидесятых — восьмидесятых годах, поэтому снова предоставим слово Алексею Сальникову.

— Алексей Николаевич Косыгин, председатель Совета Министров СССР, с которым мне приходилось работать с 1965 по 1980 год, питался совершенно обычно. У него не было особых запросов. Единственное, что я могу отметить, это обязательная каша на завтрак. В большинстве случаев — овсянка. Ел он ее или с маслом, или с вареньем, причем готовили ему кашу и на родине, и за границей наши повара. Одну привычку Косыгина знали только близкие: он, если питался дома, один, мог не использовать приборы, любил брать еду руками. Но в официальной обстановке он был одним из немногих наших лидеров, кто умел правильно пользоваться ножами, вилками и другими столовыми аксессуарами.

Идеолог партии Михаил Суслов не переносил, как он выражался, «размазни» — баклажанной или кабачковой икры. Даже близко к нему эти блюда нельзя было поставить. Ел кашку, отварное мясо. И очень любил сосиски и сардельки. Даже во время приемов или фуршетов для него на всякий случай держали сосиски, вдруг закапризничает!

Председателю КГБ СССР Юрию Владимировичу Андропову в связи с болезнью почек прописали бессолевую диету…

Сейчас, конечно, не секрет, что Андропов в последний год жизни много времени проводил в стационаре. Я часто ездил к нему в Кунцево. Готовил его любимый клюквенный сок. Он вообще любил все кислое, например яблоки. Зимой мы даже привозили ему ящик-другой свежих яблок из командировок в Индию.

Помню такой случай: привез я ему в больницу диетический винегрет. А он попробовал и говорит: «А тут, в больнице, винегрет лучше готовят!» Хотя на самом деле наш, приготовленный на спецкухне, и вкуснее, и приятнее. Во всяком случае, приготовлен с полным соблюдением рецептуры. Но ему понравился больничный. Пришлось поддакивать: «Тут у вас лучше, чем на кремлевской кухне».

ДВА РЕЦЕПТА ОТ ВОЖДЕЙ

«АРАГВИ» по-сталински

Анастас Микоян, много раз обедавший и ужинавший у Сталина, вспоминал о вкладе вождя в кремлевскую кулинарию:

— Он любил выдумывать и заказывать блюда, неизвестные нам. Например, стал заказывать поварам и постепенно совершенствовать одно блюдо: не то суп, не то второе. В большом котле смешивались баклажаны, помидоры, картошка, черный перец, лавровый лист, кусочки нежирного бараньего мяса — и все доводилось до готовности. Это блюдо подавалось в горячем виде и ставилось на тот стол, где мы брали первое. Когда открывали котел, то шел приятный аромат. Туда добавляли кинзу и другие травы. Блюдо было очень вкусным. Сталин дал ему название «Арагви».

Любимый салат Хрущева — «Царский»:

Возьмите полкило кальмаров (можно баночных, в собственном соку), помойте и бросьте в кипящую воду. Варите ровно 18 минут. Потом сразу ставьте под холодную проточную воду и промывайте все внутренности. Затем надо нашинковать кальмары тоненькими, сантиметров 20 в длину, соломинками и положить их в отдельную посуду. После этого отвариваете 10 яиц. Но в «Царский» салат идет только белок. Яичный белок нужно тонко нашинковать. Теперь берете одну пачку крабовых палочек (не мясо крабов, а именно крабовые палочки). Разделяете их на три части вдоль, а потом разрезаете каждую пластинку поперек и тоже шинкуете. Нарезаете немножко петрушки и укропа (лука не надо). И добавляете полбанки красной икры. Все это заправляете майонезом. Салат готов!

ucmopuockon.livejournal.com

Сава Вукоев. Диетический плов с овощами. Любимое блюдо Леонида Брежнева

Сава Вукоев Генеральный секретарь Советского Союза Леонид Брежнев и президент Югославии Иосип Броз Тито, личным поваром которого я работал, друг друга уважали и поддерживали тесные взаимоотношения. Ездили друг к другу очень часто. То Брежнев к нам, то Броз Тито в Советский Союз. Оба увлекались охотой, любили закусить и, чего лукавить, выпить.

Мне выпала честь готовить для Брежнева несколько раз. Помню, как он приехал в Югославию, где посетил городок Тито в Ужице. Дабы накормить высокого гостя, туда же направили поваров из резиденции Броз Тито. А по дороге повара попали в автомобильную аварию. Многие оказались в больнице с переломами. В аварию попал и я. Я был тогда еще молод, и, видимо, Бог меня хранил - отделался несколькими царапинами. Но хотя на дороге и случилось несчастье, на приеме высокого гостя это никак не отразилось. Все прошло на хорошем уровне, и Брежнев остался доволен.

В другой раз, вспоминаю, как два лидера ездили на охоту. Мы готовили для них пикник на природе, шашлыки и варили югославскую ракию - так называемый Шумадийский чай. Его делают только в Сербии. Он напоминает водку, которую нужно пить горячей. Такой напиток моментально сбивает с ног и кружит голову. Тогда на охоте Брежнев и Броз Тито застрелили около 16 вепрей. Солдаты открывали диким кабанам челюсти, и лидеры считали клыки вепрей, потому что именно они считаются охотничьим трофеем. Иногда после охоты поварам и обслуживающему персоналу дарили зайцев, фазанов, кабанину, оленину.

Однако мне хочется вспомнить тот день, когда довелось кормить Брежнева в последний раз. Это было 10 мая 1980 года. В последний раз его видел, кормил, а года через два его уже не стало. Тогда были похороны Иосипа Броз Тито. До последней минуты было неизвестно, - прилетит Брежнев или нет. Он уже болел тогда, лечился в Париже, и, честно говоря, мы боялись той ответственности за его прием, которую на нас возлагали.

Тогда чуть было не случился дипломатический скандал. Служащие советского протокола сказали, что Брежнев хотел бы остановиться в резиденции Тито. Наши отказали - лидер Югославии только умер. Однако потом было найдено компромиссное решение: вспомнили о новой резиденции Тито, которая была только построена под Белградом в местечке Добановци. Тито даже не успел на нее посмотреть. Брежневу предложили проживать там.

На похоронах было более ста лидеров разных стран - президентов, королей... Брежнев был единственным, кто присутствовал на церемонии сидя. Он тогда уже был не в лучшей форме. Он прилетел последним, провел на вилле одну ночь и на следующее утро первым улетел.

С Леонидом Ильичем приезжали собственные повара, но сложилось так, что готовить еду для него пришлось нам. Что приготовить? За процессом приготовления пищи строго наблюдали два врача: один - из Югославии, другой - из СССР. И я решил сделать диетический плов. Но как удивить обыкновенным пловом самого генерального секретаря СССР? Над этим пришлось поломать голову, и вот что вышло:

Рецепт

Для этого плова требуются два вида риса - дикий черный и белый, а также овощи. Брежнев любил спаржу, мы добавляли ее. К блюду готовятся два соуса. Один из помидоров (можно заменить его обыкновенным кетчупом), другой сливочный.

Процесс приготовления начинается с того, что на сковородке обжаривается репчатый лук. Потом он перекладывается в большую посуду, к нему добавляется немного чеснока, нарезанные кубиками овощи: грибы, болгарский разноцветный перец, сельдерей, морковь, лук-порей, спаржа, зелень. Все это тушится до полуготовности.

Дикий черный рис и белый рис варятся отдельно. Отваренные промываются, перемешиваются и смешиваются с тушеными овощами. Вся смесь на 10 минут кладется в духовку. По вкусу добавляются соль и перец. И вся масса формируется в виде купола или пирамиды и выкладывается на тарелку. Сбоку на тарелке - два соуса. С одной стороны помидорный или подогретый кетчуп, с другой - сливочный.

Легкий сливочный соус готовится следующим образом: немного сливок, сметаны, муки, а также соль, лимон, мускатный орех перемешать и чуть-чуть потушить на медленном огне.

mojakulinarija.blogspot.com

Почему Брежнев ел холодные котлеты. Воспоминания кремлевских поваров | Кухни мира | Кухня

Руководству страны запрещено ходить по простым ресторанам и вообще есть что-то «на стороне» - чтобы невзначай не отравиться. Или чтобы не отравили. Это правда?

По крайней мере доля правды в этих словах есть. Насколько большая? Об этом можно узнать из документов и воспоминаний людей, которые головой отвечали за «кремлёвский стол», - они собраны в уникальной книге «Кремль. Особая кухня», подготовленной в Федеральной службе охраны. 

Изучать уникальный труд «АиФ» помогал Сергей Девятов, советник директора ФСО, заведующий кафедрой отечественной истории XX века исторического факультета МГУ.

Заметим: уже в 30-е годы за вкусную, здоровую, а главное - безопасную пищу для руковод­ства страны полностью отвечали спецслужбы. С тех пор повелось, что все повара, официанты и другие специалисты Особой кухни - люди «при погонах».

Где ловили рыбу для Сталина?

На недельном дежурстве на сталинской даче в Волынском («Ближней даче») сменяли друг друга 3-4 повара. Иногда с приходом гостей шашлыки жарили прямо в камине на мельхиоровых шампурах. Вождь внимательно наблюдал, как делают шашлык, и порой, не вытерпев, говорил: «Вы не умеете. Вот как надо», - и сам принимался за дело. Все продукты приходили со спецбазы, где подвергались тщательной проверке. А вот рыба была своя, живая, из бассейнов в подвале дома. Вечером подавальщицы (официантки) несли серебряные блюда и судки на стол в «Большой зал». За ужином, который затягивался за полночь, Сталин вёл совещания с соратниками.

Иосиф Сталин с женой Надеждой Аллилуевой и друзьями на отдыхе. Фото: РИА Новости

Тем временем от сотрудников Особой кухни требовалось умение не только безупречно приготовить, но и с изысками оформить свои блюда и стол. Алевтина Керина, прапорщик, шеф-повар, сотрудник Особой кухни с 1956 по 1983 год, вспоминает, что для оформления столов часто учитывалась их тематика. Например, для приёма по поводу полёта Гагарина в космос в 1961 г. стол был украшен ракетами, сделанными из... батонов.

Одно из блюд, которое неизменно производило впечатление на гостей, - ассорти филе птицы «Дичь в полёте»: «Главным украшением служило чучело фазана в натуральную величину, - рассказывает Керина. - Из хлеба нужно было сделать постамент, из палочек - каркас птицы, потом снабдить его оперением, предварительно все перья надо было тщательно обработать спиртом». 

Не менее впечатляющими произведениями кулинарного искусства были судак, слоёный крабами, и поросёнок, фаршированный ветчиной, языком, паштетом со сливками. Ещё одна морская диковинка, придуманная поварами-особистами, - камчатский краб с горящими красными глазами-лампочками на батарейках. Или аквариумы с рыбой: на дно заливался ланспик - прозрачный бульон, который застывает до состояния желе, в нём - водяные лилии, водоросли, раки, после чего на специальный настил ставился большой отварной осётр.

Сотрудники Особой кухни за очередной вкусной работой. Фото Союз, из книги «Кремль. Особая кухня» «Всё смотрелось красиво, но официанты меня всегда ругали, - рассказывает Керина. - Нести было тяжело». К слову, по­этому среди официантов Особой кухни почти нет женщин. «Поросёнок с гарниром весил примерно 7-8 килограммов, не считая внушительного мельхиорового подноса, на котором он подавался, - рассказывает Геннадий Павленко, действующий сотрудник Особой кухни, майор. - Однажды официант вынес блюдо с поросёнком, а  Брежнев начал произносить речь. Все 40 минут, пока Леонид Ильич говорил, коллеге пришлось дер­жать это блюдо в руках».

Чем потчевали Никсона и Ганди?

«Во время визитов в Советский Союз иностранные гости предпочитали именно нашу еду, даже если и привозили с собой любимые продукты, - рассказывает Николай Морозов, заместитель шеф-повара, сотрудник Особой кухни с 1965 по 1991 год, старший прапорщик. - Когда приезжали американские делегации во главе с Никсоном (в 1972 г. - Ред.), Рейганом, у них поварами были филиппинцы. Они привозили большие холодильники, но почти ничего из них и не доставали. Гости ели нашу традиционную солянку, окрошку. А приёмы, которые мы организовывали, у всех неизменно вызывали восхищение».

«Юмжагийн Цеденбал, монгольский лидер, каждый день просил на обед кусок отварного мяса граммов по 300-400 с косточкой, - рассказывает Юрий Пономарёв, старший прапорщик, повар, сотрудник Особой кухни с 1972 по 1997 год. - Ему доставляло наслаждение именно за эту косточку подержаться и покушать». «Я работал с Ричардом Никсоном, когда он останавливался в кремлёвской резиденции (в бывших апартаментах наследников российского престола. - Ред.), - рассказывает Игорь Нетылёв, заместитель начальника отделения, сотрудник Особой кухни с 1970 по 2010 год, подполковник. - Он прилетел с приличной свитой, включая повара, но питание было наше. Помню, я дежурил, было часа 3-4 дня, и вдруг заходит Никсон - ему захотелось выпить рюмку водочки... Ещё он очень любил классическую музыку, и она звучала везде, во всех комнатах... Пару раз я работал с премьер-министром Индии Индирой Ганди. Она останавливалась в кремлёвской резиденции и всегда завтракала одна. Подавались разные салатики, сырники, творожок, кашка. На завтрак, обед и ужин на стол обязательно ставили зернистую икру».

Экзотическое облачение официанта (в круге) - лишь дань уважения индийским партнёрам. Необычную «экипировку» примерил сотрудник Особой кухни В. Корешков. Фото Союз, из книги «Кремль. Особая кухня»

Почему Брежнев выливал суп?

В 70-80-х годах Особая кухня обслуживала 22-26 членов и кандидатов в члены Политбюро, секретарей ЦК КПСС, беря во внимание состояние их здоровья. «В повседневном меню (в отличие от банкетного. - Ред.) всё было очень индивидуально, - говорит Раиса Молоткова, сотрудник Особой кухни с 1969 по 1992 год, подполковник. - Оно разрабатывалось вместе с лечащим врачом, врачом-диетологом, с учётом индивидуальных особенностей и предпочтений человека. И совершенно обычной была такая картина: отпускают обед, и в ряд стоят 20 разных супов. Так же было и со вторыми блюдами: никакой массовости, каждому своё». 

После сытного обеда Р. Никсон и Л. Брежнев не могли отказать тем, кто их потчевал, в совместном фотографировании. Фото Союз, из книги «Кремль. Особая кухня»

«Когда Брежневу готовили супы, он от них не отказывался, не желая никого обижать, - вспоминает Игорь Нетылёв. - Но, поскольку аппетита не было, выливал всё в унитаз. А, например, котлеты он любил кушать холодными. Их привозили с Особой кухни в термосах, и, чтобы они остыли, подавальщица укладывала их в морозильник... По состоянию здоровья Леониду Ильичу пить спиртное не рекомендовалось, но иногда он себе немного позволял. Предпочитал обычно «Зубровку». Виктория Петровна (супруга генсека. - Ред.) нам сказала: «Давайте-ка мы её будем разбавлять пополам»... 

«У него были проблемы стоматологического характера, - поясняет повар Николай Морозов, - и уже требовалось готовить так, чтобы в блюде не было ничего жёсткого. Он всегда узнавал мои фирменные котлеты: я делал их такими, что можно было есть губами. Секрет заключался в том, что фарш прокручивали через мясорубку 3 раза, а потом в него обязательно добавляли сливки».

Рецепты кремлёвских поваров

Кулебяка с рыбой

Фото: Shutterstock.com

Ингредиенты для кулебяки:

• Тесто дрожжевое 600 г
• Масло кукурузное 40 г
• Яйцо 1/2 шт.
• Фарш из сёмги 500 г
• Мука в/с 20 г

Ингредиенты для фарша:

• Сёмга или лосось с/м 750 г
• Лук репчатый 150 г
• Масло кукурузное 75 г
• Масло сливочное 50 г
• Соль 5 г
• Перец чёрный молотый 1 г

Ингредиенты для теста:

• Сметана 55 г
• Молоко 100 г
• Дрожжи сухие 4 г
• Масло сливочное 20 г
• Масло кукурузное 20 г
• Яйцо 1 шт.
• Сахар-песок 25 г
• Соль 1,5 г
• Мука в/с 250 г

Готовим фарш из сёмги:

Сёмгу припустить на пару до готовности. Охладить, разобрать на кусочки, отделяя кости. Лук обжарить до готовно­сти. Соединить рыбу с луком, специями и маслом.

Готовим дрожжевое тесто:

Молоко нагреть до 30°С, соединить со сметаной, сливочным, растительным маслом, яйцом, растворить в смеси дрожжи, сахар, соль. Перемешать. Ввести просеянную муку и замесить тесто. Оставить на 1,5 часа в тёплом месте.

Готовим кулебяку с рыбой:

Раскатать тесто в виде овала. На тесто выложить фарш не до краёв. Сверху накрыть ещё одним слоем теста. С помощью ножа вырезать форму рыбы. Смазать яйцом и выпекать 40 минут при 150°С.

Салат из филе утки по-корейски

• Филе утки 300 г
• Лук репчатый 100 г
• Морковь 150 г
• Масло кукурузное 100 мл
• Приправа по-корейски 15 г
• Уксусная кислота 10 мл
• Чеснок 10 г
• Кинза 20 г
• Зелень 20 г
• Соус соевый 20 мл
• Соль3 г
• Сахар-песок 3 г

Филе утки промыть, пожарить, удалить кожу, нарезать крупной соломкой. Лук и морковь промыть, очистить, нарезать соломкой. Морковь слегка пересыпать солью, оставить на некоторое время, затем промыть. Лук обжарить в большом количестве масла, в конце жарки ввести приправу по-корейски. Кинзу перебрать, промыть. Чеснок очистить. Кинзу и чеснок мелко порубить. Филе утки и морковь залить жареным луком, ввести чеснок и кинзу, довести до вкуса соевым соусом, уксусом, сахаром и солью. Дать настояться. Оформить зеленью.

Подробности о том, как отравился рыбой К. Черненко, из-за чего Раиса Максимовна прятала от М. Горбачёва пирожки, как Б. Ельцин в Кремле чуть не устроил пожар, пока жарился бифштекс, и что сейчас ест В. Путин, читайте в следующем номере «АиФ». 

www.aif.ru

 РЕЦЕПТЫ БЛЮД от Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева, Горбачева, Ющенко, Саакашвили, Лукашенко и Путина

Если бы обитателей Кремля 17 века на машине времени перенесли в Кремль сегодняшний и пригласили за стол, они чувствовали бы себя как самые дальние чужестранцы. За четыреста лет представление о русской кухне изменилось до неузнаваемости. И дело не только в том, что в Кремле сегодня не начинают трапезу с жареных лебедей. Изменилось само представление о том, что вкусно, а что нет.

Неизменным для кремлевской кухни - исторической и современной - является лишь стремление поразить воображение гостя, предоставив ему возможность "умереть" за столом от обилия яств. В 16-17 веках общее число блюд было никак не меньше семидесяти. Одних куриных насчитывалось пару десятков, среди них, между прочим, были экзотические на взгляд современному человеку кура, жаренная с огурцами, кура, разъятая по косточкам с лимоном, цыпленок в рассоле, цыпленок в лапше, цыпленок в каше и т. д.Даже из этого краткого списка можно заключить, что особым почетом пользовался в качестве приправы лимон, его, кстати, применяли не только для вкуса, но и для цвета, точно так же, как шафран. Совершенно неожиданно в декоративном качестве (для придания цвета) использовались и сливы: "тетерев жареный, подкрашенный сливою".Нынче государственные информационные агентства считают своим долгом сообщить, что в Кремле во время поста кухня готовит постные блюда. Предполагается, что тем самым воздается дань традициям предков. Хотя в 17 веке посты в Кремле действительно соблюдали, но как! Трапезы и пиры не прекращались, изменялись только напитки и кушанья. К столу в пост подавали водку анисовую, водку, настоянную на корице, водку боярскую, а также рейнские и так называемые "романейские вина". Так в те времена именовали бургундское вино.Что касается кушаний, то предпочтение отдавалось рыбным блюдам. Например, к столу подавались соленые и свежепросольные блюда из стерляди, щуки, леща и селедки. Особенно популярны были бок белуги, стерлядь жареная, а также спинка белорыбицы. Вслед за этими блюдами шла уха. К слову сказать, на Руси ухой первоначально называли любой суп - мясной, гороховый и даже сладкий. И только позже название "уха" закрепилось за рыбными супами.Уху готовили трех видов: белую (с луком), желтую (с шафраном) и черную (с корицей, гвоздикой и перцем). На пиру подавали несколько видов ухи, а "меж ухи пироги". Вслед за ухой за столом появлялась опять же рыба - жареная и под соусами: щука с горчицей, голова белужья, лещи с лимоном, сельдь в тесте и под ореховым соусом и т. д. и т. п. Икру принято было подавать в бочонках, ей всегда сопутствовали пироги с рыбой, кашей и горохом.

Никакой стол не обходился без соленых грибов, из которых особо ценились грузди и рыжики. Груздь и боровик так и называли: "царь-гриб".Русский стол широко известен за рубежом главным образом своими деликатесами - копченой спинкой осетра (балыком), севрюжиной с хреном, малосольной лососиной (семгой), красной, черной и розовой (сиговой) икрой, маринованными и солеными грибами (рыжиками и белыми) - составляющими не только прекрасный натюрморт вместе с кристально-прозрачной московской водкой, но и тонко гармонирующими с ней во вкусовом отношении.Однако эти отдельные готовые продукты, к тому же праздничные, несмотря на свою изысканность, не могут дать полного представления о русской кухне, о своеобразии вкусовых качеств ее основных горячих блюд, о составе русского национального стола в целом. Перенесемся во времена не столь далекие.

ПИЩЕВЫЕ ПРИСТРАСТИЯ Владимира Ульянова (Ленина)Пищевые пристрастия Владимира Ильича Ульянова (Ленина) сформировались в детстве. Ленин происходил из интеллигентной семьи. Отец вышел из низов, что заставляло его особенно прилежно почитать и исполнять русские национальные традиции. Мать родилась и воспитывалась в протестантской среде немцев Поволжья, где культивировались немецкие традиции.Еда в семье была русско-немецкая. Супы молочные, растительные, крупяные, редко - русские кислые щи, считавшиеся "тяжелыми" и "грубыми". Интеллигентность не допускала следовать столь "вульгарному" столу. Это относилось и к хлебу. Черный употреблялся лишь в будни к обеду. К чаю, ужину полагался белый.Состав продуктов, которыми питались Ленин и Крупская в ссылке, также был весьма здоровым и вкусным. Это было свежее, парное, молодое мясо, свежая рыба лучших лососевых сортов, лесная пернатая дичь, овощи и грибы, ягоды, мед, квашения и соления. О питании Ленина в России, начиная с апреля 1917 года и до самой смерти в январе 1924 года, достаточно хорошо известно. Большевики в начале 20-х годов питались очень скромно. Ленин, по воспоминаниям коменданта Кремля Малькова, ел так же, как и все члены правительства. Вождь мирового пролетариата нередко оставался без сахара и чая. О мясе и масле в те годы в Кремле забыли. Обедал Ленин в столовой: жидкий суп, пшенная каша и чай. Ни о какой выпивке и речи быть не могло!Альпийский молочный супИнгредиенты:800 мл молока4 яичных желтка300 г мякиша белого хлеба2 ст. л. коровьего масла2 ч. л. сахара0,5 ч. л. соли1 ст. л. тертого сыраСпособ приготовления: Хлеб нарезать на тоненькие ломтики около 10 см длиной и 5 см шириной. Масло растопить в сковороде, слегка подрумянить хлеб на слабом огне с двух сторон. Хлебные гренки выложить в супницу. Молоко довести до кипения, добавить сахар и соль. Убавить огойь, ввести в молоко желтки, постоянно помешивая деревянной лопаткой. Когда молоко начнет сгущаться и приставать к лопатке, снять с огня и вылить в супницу на хлебные гренки. Перед подачей посыпать тертым сыром.Суп молочный перловыйИнгредиенты:350 г молока120 г воды40 г перловой крупы5 г сливочного масла5 г сахарасоль по вкусуСпособ приготовления: Промытую перловую крупу залить кипящей водой (из расчета 3 части воды на 1 часть крупы), накрыть посуду крышкой и варить на водяной бане 40-45 минут или поставить на край плиты. Подготовленную перловую крупу соединить с горячим молоком, добавить соль, сахар и варить при слабом кипении 20-30 минут. Подать суп с кусочком сливочного масла.Суп молочный с клецкамиИнгредиенты:10 стаканов молокасоль, сахар по вкусудля клецек:5 яиц1 ст. л. мукиСпособ приготовления: Взбить в пену отдельно яичные белки и яичные желтки, затем осторожно их соединить и перемешать с мукой. Эту массу вылить в кипящее молоко (5 стаканов) и накрыть крышкой. Через 5-7 минут, когда тесто всплывет, перевернуть его и опять накрыть крышкой. Через 10 минут вынуть тесто на доску, нарезать на небольшие кусочки. Затем в кастрюлю влить оставшееся молоко и вскипятить. В него опустить приготовленные клецки, вновь вскипятить, добавить соль и по желанию сахар. Подавать горячи[i]

КРЕМЛЕВСКАЯ КУХНЯ СТАЛИНАВо времена правления Иосифа Виссарионовича Сталина кремлевская кухня располагалась на нижнем этаже огромного дворца Шереметева на улице Грановского. Здесь находился кулинарный рай - знаменитая столовая лечебного питания, охраняемая тремя КПП. Всю еду для членов политбюро готовили на первом этаже анонимно, т. е. никогда не знали, для кого это блюдо. Заказы в целях безопасности приходили под шифрами. Потом поднимали на второй этаж. Такого количества врачей не было ни до, ни после, ни на одном пищевом предприятии. Здесь заседал целый консилиум, который проверял еду на безопасность. Отсюда заказы поступали или в общий зал столовой, или непосредственно на дом заказчику. Здесь же питался сын Сталина - Василий. Но об этом предпочитали молчать.У Сталина всегда были самые лучшие кулинары, правда, недолго. Например, он очень любил шашлык из молодого барашка, поэтому Берия отыскал ему одного из лучших специалистов-шашлычников. Выехали как-то раз на природу с барашком. Вокруг мастера столпились главные знатоки со всей страны. И вроде бы ничего особо примечательного он не делал, только в последний момент полез в карман и посыпал горячее мясо каким-то белым порошком. Его тут же скрутили, барашка - на анализ, шашлычника - совсем в другое место.Потом, когда мастера уже расстреляли, выяснили, что он всю жизнь собирал какую-то траву по лесам и создал особый порошок, который придает готовому шашлыку невероятный аромат. Кулинары часто становились жертвами режима.АрагвиИнгредиенты:1 кг молодой баранины0,5 кг картофеля2-3 луковицы2 баклажана0,5 кг помидоровсольстручковый перецзелень петрушки, кинзы, укропаСпособ приготовления: Баранину порубить на порционные куски и посыпать солью. Крупно нарезать очищенный картофель и кружочками репчатый лук. Порезать на несколько частей баклажаны и помидоры. В обливной глиняный горшок положить мясо, затем картофель, сверху уложить баклажаны, на них лук, помидоры, посыпать мелко нарезанной зеленью, добавить стручковый перец и соль. Довести до готовности в духовом шкафу.Шашлык по-кавказскиИнгредиенты:1,5 кг баранины2-3 луковицы1 ст. л. растопленного бараньего салазеленый лук - по вкусу0,5 стакана столового уксуса5 помидоров0,5 стакана соуса ткемали1 ст. л. сушеного барбариса1 лимончерный молотый перецзелень, соль по вкусуСпособ приготовления: Мясо порезать кубиками (30-40 г), сложить в посуду, приправить солью и перцем, перемешать с измельченным луком, полить уксусом (или, по желанию, лимонным соком). Все хорошо перемешать. Посуду накрыть крышкой и поставить на 3-4 часа в холодное место. Затем куски мяса нанизать на шампур, чередуя е кружочками лука, все смазать курдючным салом и поджарить над древесными углями. Готовый шашлык гарнировать зеленым и репчатым луком, кружочками лимона или соусом ткемали и помидорами, посыпать зеленью и барбарисом.Отбивные - телячья с гранатовым соусомИнгредиенты:1 ст. л. тимьяна (сушеного)6 зубков чеснока3 ст. л. черного перца горошком2 ст. л. оливкового масла4 (по 350 г толщиной 3 см) телячьи отбивные1 шт. лука-шалота100 мл красного вина2 ст. л. томат-пасты1 стакан гранатового сока2 стакана говяжьего бульонаСпособ приготовления: Тимьян порубить с чесноком и перцем, заправить частью масла и натереть этой массой отбитое мясо, завернуть в фольгу и охладить от 3 часов до суток. Для соуса: обжарить лук-шалот в небольшом количестве растительного масла, влить вино и уварить до 2 ст. л., добавить томат-пасту и гранатовый сок, уварить на треть, добавить бульон и уварить наполовину. Обжарить отбивные в малом количестве растительного масла с двух сторон по 2 минуты, потом переставить в духовку и запекать еще 15 минут. Полить горячим соусом и сразу есть.

ПРОСТАЯ ЕДА ОТ НИКИТЫ ХРУЩЕВАИ все же, несмотря на "проколы" в дипломатическом застольном этикете, Никита Сергеевич совершил "революционный переворот" в кремлевской кухне. У сталинской когорты "верных ленинцев", восседавших на партийном и государственном Олимпе питание было тоже разнообразным, продукты - безукоризненно свежими и экологически чистыми. Поступали они спецпоставками. Но меню было общим для всех. Например, холодные закуски: щука маринованная, щука фаршированная, семга, форель, нельма, салаты. На первое - протертые супы из грибов, крабов, овощей, дичи. Когда гостями были иностранцы, в меню включались блюда из их национальной кухни. Для банкета в честь китайского лидера Чжоу Эньлая готовили улиток, белых мышей, питона..Лишь с приходом Хрущева кремлевская кухня радикально изменилась, стала ближе к народным яствам. При нем в меню появилась украинская "Горилка с перцем", борщи, пельмени, вареники и даже домашняя окрошка.Хрущев любил вареники - с кислой капустой и луком, с творогом и сметаной, с картошкой и с вишней. Любил кровянку (кровяную колбасу), пирожки с картошкой, с капустой, с вязигой. Уху любил, расстегаи, каши всякие. А самое любимое блюдо Хрущева - охотничий кулеш. Можно его одного покушать, и будешь сыт - это и первое и второе вместе. Он часто его заказывал, всегда гордился им перед гостями.На завтрак готовили кашу, какое-нибудь овощное блюдо, мясное и обязательно рыбное. Сначала подавали кашу, потом все остальное. Обедал Никита Сергеевич на работе. Хрущев был очень хлебосольным хозяином, любил принимать гостей на даче. Когда приезжал Федель Кастро, то всегда привозил много кокосовых орехов, манго, бананов и всего-всего - прямо плетенными корзинами.Любимый салат ХрущеваИнгредиенты:500 г кальмаров10 свежих яиц100 г красной икрыкрабыпетрушкалук, укропмайонезСпособ приготовления: Кальмары отварить, очистить, нарезать соломкой. Яйца отварить - натереть на крупной терке. Зелень измельчить, соеденить все продукты, заправить майонезом, перемешать. Выложить икру и еще раз аккуратно все перемешать.Любимый кулеш ХрущеваИнгредиенты:1,2 кг мяса курицы200 г сала2-3 луковицы2 л воды1 стакан риса10 свежих помидоров10 яицсоль, зелень петрушки и укропаСпособ приготовления: Курицу нарезать небольшими кусками, потушить. Сало мелко-мелко нарезать и жарить в жаровне, добавив туда мелко нарезанный лук. Куски курицы перемешать с салом, луком и все это прожаривать при постоянном помешивании, чтобы не подгорело. Затем заложить в кастрюлю с водой и довести до кипения. Когда вода закипит, туда бросить уже перебранный промытый рис и парить около 15-20 минут. После этого свежие помидоры протереть и добавить в кулеш. Затем взбить яйца и через сито влить туда же. Дать блюду минут пять покипеть и посолить по вкусу. Затем в кулеш добавляется зелень петрушки и укропа. Кипятить не надо, просто закрыть блюдо крышкой и довести до кондиции.Тыквенная каша на завтракИнгредиенты:1 кг тыквы1 стакан манной крупы0,5 стакана сахара100 г сливочного масла1 стакан водысоль по вкусуСпособ приготовления: Тыкву очистить от кожи и семян, нарезать кубиками, припустить со сливочным маслом и водой. Затем всыпать манную крупу, сахар, соль и варить до готовности.

ЛЮБИМОЕ БЛЮДО ЛЕОНИДА БРЕЖНЕВАСменивший Хрущева Леонид Брежнев продолжил славную традицию. Эпоху брежневского застоя в Советском Союзе окрестили эпохой застолья. Сохранилось вот такое описание приема у генсека: «Большинство знает свое место по предыдущим приемам и идет туда, не задерживаясь. Бывалые люди сразу накладывают полные тарелки красной рыбы, черной и красной икры, грибов, салатов. Но и на других столах близко к изобилию: ветчины, крабы, колбасы. Зелень. Маслины. Рулеты. Корейка, сыры. В списках продуктов, которые предлагали тогда закрытые распределители, встречались редкие и экзотические. Член Политбюро мог взять простоквашу Мечникова, которую заказывали на базе 9-го Управления КГБ СССР: белый фарфоровый стаканчик с золотой каемочкой под бумажной крышкой, перевязанной ленточкой.Генеральный секретарь Советского Союза Леонид Брежнев и президент Югославии Иосип Броз Тито друг друга уважали и поддерживали тесные взаимоотношения. Ездили друг к другу очень часто. То Брежнев в Югославию, то Броз Тито в Советский Союз. Оба увлекались охотой, любили закусить и, чего лукавить, выпить.Однажды, на охоте Брежнев и Броз Тито застрелили около 16 вепрей. Солдаты открывали диким кабанам челюсти, и лидеры считали клыки вепрей, потому что именно они считаются охотничьим трофеем. Иногда после охоты поварам и обслуживающему персоналу дарили зайцев, фазанов, кабанину, оленину.Диетический плов с овощамиРецепт от повара, лично делавшего плов для БрежневаИнгредиенты:Рис - 100 гПерец болгарский - 30Морковь - 20Брокколи - 15Цветная капуста - 15Спаржа - 15Шафран - 1Лук - 10Лук-порей - 10Артишоки - 10Томаты пронто - 70Базилик - 1Сыр «Ольтерман» - 10Сливки - 100Вино белое - 20Соус «Ворчестер» - 3Петрушка кудрявая - 2Дайкон - 10Укроп - 2Способ приготовления: Рис отварить с шафраном. Обжарить перец болгарский, морковь, лук. Бланшировать брокколи, цветную капусту, спаржу, артишоки (если свежие). Все соединить, добавить сыр, белое вино выпарить. Украшение на блюдо: роза из дайкона, лук-порей, петрушка кудрявая. Соус 1-й: томат, базилик свежий. Соус 2-й: сливки, укроп, белое вино. На соус - капли «Ворчестер».

ГОРБАЧЕВ ЛЮБИЛ КАШИПриемы горбачевских лет вначале были строги - в Кремле, как и в стране, боролись с алкоголизмом. Да и кремлевская кухня стала проста и непритязательна: страна жила по талонам, и вожди партии старались не выделяться (хотя от бутербродов с сырокопченой колбаской не отказывались). Однажды во время приема выпускников военных академий вместо водки и шампанского на столы поставили минералку. Но постепенно все вошло в старое русло.Тем более что скрытые от глаз народа продуктовые распределители продолжали потчевать вождей и их челядь дешевыми, но вкусными пайками. В Москве таких точек было несколько: на Старой площади, где располагался ЦК КПСС, на улице Грановского, под боком у Кремля, и в здании правительства на Красной Пресне.Из воспоминаний Анатолия Николаевича Галкина, кормившего членов Политбюро: "У каждого из них был свой врач, составляющий рекомендации для питания. Меню висели в столовой и были бесфамильными, под номерами. Лигачев любил блюда понаваристей, жирное мясо, каши не признавал. Рыжков - селедочку, сало. Самый молодой член Политбюро Горбачев обожал каши: гречневую, перловую, овсяную. Они действительно были замечательными: упревались по старинному русскому рецепту в глиняной посуде."Анатолий Николаевич ни разу не пожалел о годах, проведенных рядом с Горбачевым. "Выдержанный, порядочный, культурный". Да и Горбачев привязался к спокойному добродушному повару. Уходя, первый и последний президент СССР сожалел, что не может позвать любимого повара с собой, некуда, фонд существовал еще только в мечтах. Про следующего хозяина Галкин вспоминать не любит, только честно перечисляет заказ на "завтрак", который слышал два с половиной года по утрам: виски, лед, лимон... Из еды Ельцин любил кабанятину, осетрину, семгу, черную икру... А вот Горбачев ставить черную икру на стол не разрешал: "Она идет под водку, а водку я пить не хочу". Чуть ли не каждый день к вечеру Галкина увольняли, впрочем, как и другую, попавшую под горячую руку обслугу. Коржаков успокаивал: утро вечера мудренее...

ТРАПЕЗА ЮЩЕНКО - огурцы, колбаса, хлеб…Нынешние президенты бывшего «великого и могучего» в своих кулинарных пристрастиях в целом схожи. Их объединяет общая черта: предпочтение отдают именно национальной кухне. При этом президенты стран бывшего Союза совершенно непривередливы в еде - никаких царских замашек у них не наблюдается. Другое дело приемы - тут кормят богато и с размахом: оленина, куропатки, икра, дорогие коньяки и вина. Но это все светская показуха. Что же на самом деле предпочитают есть президенты стран СНГ.Из всех лидеров СНГ Виктор Ющенко - самый негурман. Правда, есть подозрение, что до отравления диоксином осенью 2004 года Ющенко был несколько другим. Однако с тех пор его супруга Екатерина Чумаченко, которая обожает стряпню и всевозможные кулинарные изыски, то и дело жалуется на мужа.- Помню, я приготовила очень хороший ужин: паштет, мясо, заливное... - рассказывала журналистам первая леди. - Пригласили Ивана Степановича Плюща. Он (Президент. - Прим. авт.) приехал, посмотрел на все это, раскритиковал и послал водителя за огурцами, помидорами, колбасой и хлебом. Это они и ели. Я была в ужасе!

В ответ на «обвинения» жены Виктор Андреевич только посмеивается: мол, ну что уж тут сделать, к еде отношусь спокойно. Своей любимой едой Ющенко называет картошку в мундире и селедку. А еще Президент любит сладкое - не зря же у него на даче в образцовом порядке содержится огромная пасека!Рецепт от Ющенко - Картофель в мундиреБерем: картошку среднего размера, селедку, зелень.Готовим: тщательно моем картошку, варим, не очищая, до готовности.Подаем: горячей вместе с селедкой и зеленью.

БАРАНИНА ДЛЯ ВЛАДИМИРА ПУТИНАГлаву братьев-россиян привередой тоже не назовешь. В этом с Виктором Ющенко они похожи - ВВ тоже предпочитает национальную кухню. В интервью журналистам он не раз признавался, что особенно любит овощи: огурцы, помидоры, салат.- Каких-то особых пристрастий не имею, - рассказывал Путин. - Кроме овощей люблю каши, творог, мед. Если есть выбор между мясом и рыбой, предпочту рыбу, из мяса люблю баранину. К сладкому равнодушен, не считая мороженого.Правда, жена Владимира Владимировича уверяет, что ее супруг как раз весьма привередлив. Например, он может отказаться от обеда, если ему хоть немного не понравится блюдо. Кстати, если даже нравится, то никогда не похвалит.- Муж придерживается двух основных принципов: «женщина должна выполнять всю работу по дому» и «нельзя хвалить женщину, чтобы ее не испортить», - сокрушается Людмила Путина.Рецепт от ПутинаБерем: картофель, сыр, соус.Готовим: чистим картошку, режем длинными ломтиками, жарим в масле, натираем сыр на горячий картофель (фри).Подаем: жареную картошку (фри), залитую расплавленным сыром и соусом.Оказывается, когда канадцы впервые услышали фамилию Путин, они очень удивились. Дело в том, что в Квебеке это очень популярное блюдо фастфуда, точнее, кулинарное недоразумение. Когда-то спешащий клиент попросил упаковать вместе картошку (фри) и сыр в одном пакете. В результате сыр расплавился и растекся по картошке, отчего вкус блюда только улучшился. На квебекском наречии (французско-английском) «путин» переводится как «беспорядок». Сейчас подобное блюдо предлагают в Канаде в кафе и ресторанах с трюфелями, фуа-гра и т.д.

ШАШЛЫКИ ДЛЯ СААКАШВИЛИЛюбит котлеты по-киевски - учился ведь в Киеве! Но его голландская жена Сандра Руфолс говорит, что особое предпочтение супруг отдает именно грузинским блюдам: хачапури, аджапсандал (овощное рагу), сациви, шашлыку и т. д.- Он очень любит мегрельскую кухню, например эларджи, - рассказала как-то госпожа Руфолс. - Я специально научилась готовить грузинские деликатесы, которым отдает предпочтение муж.Рецепт от Саакашвили - эларджи Берем: 1 кг кукурузной крупы, 100 г кукурузной муки, 250 г тертого сулугуни.Готовим: кукурузную крупу варим до готовности - обязательно без соли. Когда мамалыга станет мягкой, всыпаем в кастрюлю кукурузную муку и сулугуни. Варим еще 5 минут. На мелкой терке натираем картофель и луковицу, добавляем яйцо, муку, соль, перец. Жарим на растительном масле. Подаем: теплым.

ДРАНИКИ АЛЕКСАНДРА ЛУКАШЕНКОЕще один любитель национальной кухни - «бацька» - предпочитает молочный суп и драники. Не откажется от кефира, сметаны, творога, блинчиков, сырников. Очень любит жареную рыбу.- Рыбу я предпочитаю мясу, - отчитался как-то журналистам Лукашенко, - черный хлеб - белому, в меню обязательно входят фрукты, соки... очень люблю печеное и мороженое. Но вот с последними лакомствами сложно: приходится себя ограничивать. Съел пирожное - будь добр, отпаши 3-4 километра на роликах или лыжах.Рецепт от Лукашенко - драникиБерем: 4-5 картофелин, 1 луковицу, 1 яйцо, 2 ст. л. муки, соль и перец.Готовим: на мелкой терке натираем картофель и луковицу, добавляем яйцо, муку, соль, перец. Жарим на растительном масле. Подаем: со сметаной или чесночным соусом.[b]

www.86ugra.ru

«Это вам икра, а не гречневая каша!» — сказал Брежнев директору охотничьего хозяйства...

19 декабря 105 лет назад родился Леонид Брежнев, бессменно руководивший Советским Союзом с октября 1964-го по ноябрь 1982 года. «ФАКТЫ» предлагают вниманию читателей несколько малоизвестных фактов из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС

Мать Генерального секретаря ЦК КПСС жила в тесной квартире в Днепродзержинске и от переезда в Москву отказывалась

Леонид Ильич Брежнев — выходец из рабочей семьи. Его родители жили в небольшом рабочем поселке Каменском Екатеринославской губернии (сейчас — город Днепродзержинск). Там на крупнейшем заводе «Южно-Русского металлургического общества» работали его дед, отец и брат. «Отец и мать мои встретились не на гулянье, не в городском саду, не в гостях и не в клубе, которого, впрочем, в их пору и быть не могло, а здесь же, в железопрокатном цехе Днепровского завода», — рассказывал Леонид Ильич. Своего отца, Илью Яковлевича, Леонид Брежнев запомнил как человека сдержанного и строгого, детей не баловавшего, но, впрочем, и не наказывавшего. Его мать, Наталия Денисовна, намного пережила мужа. И, несмотря на то, что сын занял высшую ступеньку в советском государстве, долго не соглашалась на переезд из Днепродзержинска в Москву. Естественно, в городе находились желающие воспользоваться ее близким родством с Генеральным секретарем, подходили с просьбами. Но Наталья Денисовна не вмешивалась в дела высокопоставленного сына, а всякого рода просителям отвечала: «Вот мои две руки. Чем могу, я всем тебе помогу. Но сыну наказывать, чего ему делать, я не буду. Так что извини, если можешь». Долгое время она ютилась в небольшой квартирке. Местные власти сочли неудобным, что мать секретаря ЦК КПСС живет в таких условиях, и предложили ей более просторную жилплощадь. «Как мать ни уговаривали, она отказалась от переезда, продолжала жить в прежнем доме. Ходила в магазин с кошелкой, сердилась, если пытались уступить ей очередь, вела по-прежнему все домашнее хозяйство, очень любила угощать людей. До сих пор помню ее домашней выделки лапшу — никогда такой вкусной не ел», — вспоминал Леонид Брежнев. Кстати, люди, близко знавшие Генсека, рассказывали, что Леонид Ильич, хоть и слыл гурманом, кулинарным изыскам предпочитал простые блюда русской и украинской кухни. Любил всевозможные соления, особенно квашеную капусту. В одном из интервью бывший директор комбината питания управделами президента России Виктор Беляев рассказывал, что капусту в Кремле квасили в дубовых бочках и кадушках. Причем в промышленных масштабах — чтобы хватило надолго. А Виктория Петровна, супруга Брежнева, вспоминала, что муж всем блюдам предпочитал борщи: холодный и горячий, постный и на мясном наваре: «Борщ я варила на два-три дня, суточный — он вкуснее, потому как настаивается. На второе готовила жаркое, котлеты… Вареники Леня любил с картошкой и с квашеной капустой, с жареным луком, а пироги — с горохом. В воскресенье, когда вся семья в сборе, пироги я пекла с мясом, но больше с горохом. Любил жареную рыбу — сома или налима без костей. Потому что еще в молодости подавился как-то косточкой и с тех пор опасался. Карасей я готовила, но косточки выбирала, фаршировала рисом, грибами».

На охоте Леониду Ильичу часто готовили одно из его любимых блюд — яичницу на сале

Леонид Ильич и сам, даже будучи главой государства, не чурался кулинарии, часто интересовался рецептами понравившихся блюд. А еще мог дать дельный совет, как лучше приготовить дичь. Ведь, как рассказывал Владимир Богомолов, долгие годы работавший в личной охране Брежнева, Генсек был не только заядлым, но и удачливым охотником, часто ездил в охотничье хозяйство в Завидово. «Бывало, поедет в спецзаказник, и настреляет целую гору дичи. Причем делал это мастерски — уток бил только влет, не то что остальные члены Политбюро, предпочитавшие стрелять в медленно плавающих птиц. Во время охоты на кабанов наш Дед, как мы уважительно называли Генерального секретаря, мог одним выстрелом уложить сразу двух стокилограммовых секачей. Потом добычу стаскивали на поляну и каждого кабана разрезали на четыре части: два задка, два передка. У Брежнева был список друзей — 130 человек. После охоты возьмет его в руки и против каждой фамилии помечает: «Этому задок, этому передок». И так далее… Даже у меня на балконе всегда валялось несколько огромных кусков кабанятины. Но сам Леонид Ильич деликатесами особо не баловался. Попросит простой гречневой каши и доволен», — вспоминал Владимир Богомолов. А начальник личной охраны Брежнева Владимир Медведев рассказывал, что на охоте Леониду Ильичу со товарищи часто готовили еще одно любимое блюдо Генсека — яичницу. На большой чугунной сковороде до хрустящей корочки обжаривали куски сала, а потом заливали их десятком яиц. «Раньше в Завидово в дни охоты стол ломился от закусок. И сам Генсек был молод, ел с аппетитом, и окружение тоже было далеко не малоежки. Когда же с середины семидесятых Брежнев стал бороться с весом и перешел на творог, капусту, свеклу, он и всех прочих перевел на подобное меню», — вспоминал Владимир Медведев. Этому предшествовал случай, о котором впоследствии Леонид Ильич любил рассказывать за обедом. Однажды во время традиционной завидовской трапезы директор охотничьего хозяйства слишком увлекся черной икрой, черпал ложку за ложкой. Брежнев молча на него поглядывал, а когда тот закончил, сказал: «Это вам икра, а не гречневая каша!» Директор нашел в себе смелость отшутиться: «Надо же! А я и не заметил». Курьезный эпизод послужил поводом для радикального сокращения продуктового «пайка» участников охоты.

*После охоты добычу стаскивали на поляну и разделывали каждого кабана на четыре части: два задка, два передка. Брежнев брал список друзей — 130 человек — и против каждой фамилии помечал: «Этому задок, этому передок»…

Леонид Ильич соблюдал умеренность не только в еде, но и в употреблении спиртных напитков. Вот как об этом рассказывает автор книги «Неизвестный Брежнев» Геннадий Цурканов: «Ходили слухи, что нелады с дикцией у Леонида Ильича — результат перенесенных из-за неуемного потребления алкоголя инфарктов и инсультов. А правды в этом — ни на грош. На самом деле его только однажды хватил инфаркт, да и то давно. И никаких израильских и американских стимуляторов ему не вшивали, главный кремлевский лекарь Чазов (с 1967-го по 1986 год возглавлял 4-е Главное управление при Минздраве СССР. — Авт.) под присягой подтвердить может. И спиртного, после того как врачи в начале семидесятых предупредили, что свою цистерну он уже выпил, и, если хочет жить, пора завязывать, практически не потребляет. А вот когда еще позволял, контроль над собой никогда не терял, наоборот, его тянуло на задушевные разговоры и лирику. Потому-то одним из его тостов был: «Давайте выпьем за Сергея Есенина, стихи которого я люблю больше себя». Часами мог читать стихи любимого поэта наизусть. Теперь же на официальных приемах перед ним ставят бутылку из-под коньяка, наполненную негусто заваренным чаем». В то же время Леонид Брежнев снисходительно относился к людям, перебравшим личную дозу спиртного. Об одном из таких эпизодов поведал корреспондент ТАСС Борис Грищенко, обычно сопровождавший Генсека в зарубежных поездках. Случилось это в Болгарии, в резиденции тогдашнего руководителя Тодора Живкова. Брежнев, будучи уже достаточно пожилым человеком, редко покидал по вечерам свой корпус. Пользуясь этим, его сопровождающие активно дегустировали местные напитки на лавочках в парке. После одной из таких «дегустаций» Борис Грищенко уснул прямо на скамейке у здания, где жил Генсек. Леонид Ильич вышел на прогулку вместе с охраной, увидел «отдыхающего» журналиста и произнес с характерным причмокиванием: «Это же… надо так… напиться…» «При этих словах Брежнева несколько мускулистых рук подняли меня и поволокли в сторону, угрожая всеми карами. Но медленно выговаривавший слова Генсек остановил ретивых охранников: «Да погодите вы… Это же надо… так напиться… и никто ему не поможет…» Очнулся я в ванне с минеральной водой, несколько людей в белых халатах так обрадовались моему возвращению к жизни, как будто были ближайшими родственниками. Никто, нигде и никогда прежде не заботился обо мне так трогательно и нежно после пьянки…» — вспоминал Борис Грищенко.

Плавая в Черном море, Леонид Брежнев… уснул прямо в воде

Помимо охоты, Леонид Ильич увлекался автомобилями. Его страсть к быстрой езде стоила в свое время седых волос не только личной охране Генсека, но и весьма известным историческим личностям. Так, автор книги «Брежнев: Правитель «золотого века» Сергей Семанов цитирует воспоминания президента США Ричарда Никсона, подарившего Леониду Ильичу на память о визите в Америку «Линкольн-Континенталь» индивидуальной сборки. Брежнев с ходу решил испытать презент и, усадив рядом Ричарда Никсона, рванул по узкой дорожке вокруг загородной резиденции президента США. «Глава моей личной охраны побледнел, когда увидел, что я сажусь в машину… Брежнев привык беспрепятственно продвигаться по центральной полосе в Москве, и я мог только воображать, что случится, если джип секретной службы или морских пехотинцев внезапно появится из-за угла на этой дороге с односторонним движением. В одном месте был очень крутой спуск с ярким знаком и надписью: «Медленно, опасный поворот»… Я подался вперед и сказал: «Медленный спуск, медленный спуск», но он не обратил внимания на мои слова. Мы достигли низины, пронзительно завизжали покрышки, когда он резко нажал на тормоза и повернул. После нашей поездки Брежнев сказал мне: «Это очень хороший автомобиль. Он хорошо идет по дороге». «Вы великолепный водитель, — ответил я. — Я никогда не смог бы повернуть здесь на такой скорости, с которой вы ехали». Дипломатия не всегда легкое искусство», — вспоминал Ричард Никсон. В последние годы жизни тяжелобольной Брежнев, не имея возможности самостоятельно управлять машиной, заставлял шофера мчаться в Кремль и обратно со скоростью не менее 120 километров в час. Говорят, что Генсек перестал садиться за руль после того, как в 1971 году чуть не разбился в Крыму, заснув за рулем после приема снотворного. Владимир Богомолов вспоминал еще об одном инциденте, связанном с приемом седативных препаратов и чуть не стоившем Брежневу жизни. Летом 1977 года, возвращаясь на яхте из Феодосии в Ялту, Леонид Ильич выпил снотворное, чтобы поспать в дороге. Но, когда вышли на берег, Генсек решил искупаться. За шефом в воду отправилась и его личная охрана. Сопровождающие знали, что Генеральный секретарь любил, широко раскинув руки, «стоять» в воде. Однако в тот раз он не «стоял», а лежал на воде… лицом вниз, уснув прямо в море.

А еще рассказывают, что жизнь Леонида Ильича охраняли не только бодигарды, но и кот Лама. Персональный оберег появился в семье Брежневых в 1969 году, после официального визита Генсека в Индию, где на одном из приемов Леонида Ильича познакомили с далай-ламой. Духовный лидер буддистов Тибета предупредил Брежнева о смертельных опасностях, которые ожидают его в жизни, и подарил советскому лидеру в качестве оберега… черного кота. Леонид Ильич должен был лично кормить животное и только сырым мясом. Далай-лама сказал также, что кот сможет предупредить о грядущих опасностях, но как только он погибнет, то и хозяину не жить… Первый «звоночек» от необычного животного поступил зимой 1969 года, когда в Москве торжественно встречали космонавтов Алексея Елисеева, Владимира Шаталова, Бориса Волынова и Евгения Хрунова. Обычно машина Генсека следовала в кортеже второй, сразу же за головной, однако в тот раз ее место в кавалькаде заняло авто, в котором ехали космонавты Георгий Береговой, Алексей Леонов, Валентина Терешкова и Андриян Николаев. Внезапно молодой человек, одетый в милицейскую форму, бросился ко второй машине и начал стрелять. Как оказалось впоследствии, на Генсека покушался младший лейтенант Виктор Ильин. Он смертельно ранил водителя, а Береговой и Николаев получили легкие ранения. Говорят, в тот день кот Лама все утро жалобно мяукал и именно поэтому Брежнев распорядился изменить очередность следования автомобилей кортежа. За полгода до смерти Леонида Ильича Лама погиб. Случилось это 23 марта 1982 года, когда Генсек находился в Узбекистане и вместе с первым секретарем ЦК Компартии республики Шарафом Рашидовым поехал на Ташкентский авиационный завод. Там на правительственную делегацию неожиданно… рухнули леса, с которых рабочие наблюдали торжественную встречу высоких гостей. У Брежнева была сломана ключица, а Рашидов получил травму головы. Позже сотрудники личной охраны Генсека вспоминали, что как раз во время инцидента на авиазаводе кот перекусил металлический поводок, искусал пытавшихся удержать его людей, выбежал на улицу и попал под колеса проезжавшей мимо автомашины… А 10 ноября того же года не стало и самого Леонида Брежнева.

fakty.ua

---

Смотрите также

• 
  Блюдо ежики фото
• 
  Блюда из аронии
• 
  Мочанка белорусское блюдо
• 
  Блюдо мочанка белорусское
• 
  Блюдо белорусское мочанка
• 
  Блюда из шиншиллы
• 
  Блюда из пиявок
• 
  Белорусское блюдо мочанка
• 
  Список блюд низкокалорийных
• 
  Блюдо бозбаш рецепт
• 
  Национальные блюда лезгинов