Гирудотерапия в домашних условиях. Блюда из пиявок

Польское национальное блюдо: Пиявки с русской кровью

Считается, что это блюдо было изобретено в эпоху Лжедмитрия и Марины Мнишек и вообще польских безобразий на Руси – конкретно известно, что Ивана Сусанина, к примеру, именно в качестве приманки для пиявок в болоте и использовали. Правда, неизвестно точно, поили ли его при этом польской водкой… 

Маленький экскурс в историю этого блюда. 

 История взаимной польско-российской любви насчитывает не одно столетие. В стародавние времена, когда еще даже Линкедина не было, не то. что фейсбука, польские и литовские князья, впоследствии иногда – короли, периодически наезжали на русские земли, с целью пограбить. Русские князья, разумеется, занимались тем же самым, так что серьезных взаимных претензий не было. 

    Так было всегда. А вот дальше – наша история. 

Было это примерно в середине 16 века, в довольно темные времена — в России царил Иван Грозный, и, если верить Академику Фоменко, был он лично Чингиз-ханом или Тохтамышем, но это мы оставим на совести Фоменко. Но чалму он таки носил, и полумесяц на ней – тоже, что видно по портретам. 

    Беспредельничал царь, конечно, довольно таки всерьез, и устраивал антикоррупционные компании каждый раз, как только ему это приходило в голову. Также царь весьма любил женский пол, но поскольку отличался еще и набожностью, а не только хорошим образованием и толерантностью, то обязательно старую жену ссылал в монастырь или там куда повезет, а на новой непременно женился по православному обычаю. Чем, честно сказать, изрядно церковных иерархов утомил, да и бояр тоже – на одних подарках разоришься. 

     И от всего этого полового безобразия, естественно, плодились дети практически в промышленных количествах. Что и понятно – презервативы тогда производили только во Франции, и то из бараньей прямой кишки, а царю в баранью кишку совать свой жезл страсти, было, очевидно, западло. Ну и к таблеткам от беременности было большое общественное недоверие, т.к. таблетки эти весьма часто вместе с беременностью прекращали и жизнь пациентки. Несмотря на то, что тогдашние Онищенко верещали по этому поводу еще громче, чем сейчас. 

Царь, обладая от природы вредным характером и амбициями президента Обамы, любил ходить войной – на татар, на кого придется вообще, а если никого подходящего вокруг не находилось – то ходил походом и на свои народы и города, с целью искоренения, духовных скреп и вертикали власти. Ну, или просто так, чтоб не зарывались и не наглели в своих Южных Бутово. К старости – походы стали редки, а нрав в связи с обострением хронического геморроя, понятно, не улучшился. 

    Ну, в общем, так или иначе, но вокруг постоянно слегка рассерженного царя скучковались тогдашние олигархи-бояре, в виде правительства. Толку от той боярской думы было тоже немного – каждый тянул на себя, а вместе они, ясное дело, порождали всяческую глупость и запреты интернетов и топота котов. Причем одни были умные, другие богатые, а третьи – и богатые, и с собственными даже армиями, но увы – не особо умные. Который самый умный – Борис Годунов (кстати, прекрасно образованный был господинчик) — был молчалив, в общении приятен, недурен лицом, да еще и женился на дочке тогдашнего министра внутренних дел – Малюты Скуратова.    Малюта отличался, как и его потомок-прокурор, большим интересом к блядям, и повышенной жестокостью, когда блядей не было в достаточном количестве по причине бояр, которые раньше просыпались и, натурально, всех годных девок с Тверской растаскивали. За что многие бояре и поплатились разными частями тела. Малюта же, трудившийся в подвалах Лубянки по ночам в горячем цеху, сильно по поводу графика работы расстраивался, но сделать ничего не мог в силу корпоративных традиций. Что не способствовало развитию добрых черт в характере. 

    Потомку в этом смысле повезло больше – население Дефолт-Сити с тех времен сильно увеличилось, и поголовье блядей разрослось, так что стало хватать и Гос Думе, и прокурору генеральному, и даже некоторым телеклоунам, хотя они все равно предпочитают трахать матрац с дыркой. Ну, у них свои обычаи, простым людям непонятные. 

   Дети же царя подрастали по разным углам, и, в общем, как у царенышей во все времена было принято – весело посматривали в сторону папашиной казны и его же теремных девок, подтачивая притом ножички. И друг на друга, и на любезного папашу. Иван же царь, даром что либерал знатный – одного сынка-то клюкой так приголубил за его выходки, что сынок-то с Божьей помощью помер. 

Толком-то, правда, неизвестно за что сынка завалил – и уж как художник Репин нам нарисовал потом — пытался лечить ему мигрень помидоркой, по рецепту Академика Малахова, и уринотерапией пользовал – однако сынку это не помогло. 

     Вообще тогда в чести была народная медицина, экстрасенсы всякие, причем не особо удачливых экстрасенсов жгли на площадях под свист и улюлюканье, вместе со всем инвентарем — хрустальными шарами, чучелом совы, палеными дисками с гороскопами и сушеными русалками. 

    В общем, осталось у царя два сына – Федор – по слухам – скорбный главою и слабый здоровьем – но, полагаем, это все таки черный пиар – нормальный был Федор, хотя ума и невеликого. Но на медведя на охоту ходил, и на девок поглядывал. Так что обычный парень был, только не очень везучий. И еще народился у жены, впоследствии в ссылку в Углич отправленной – еще один мальчонка, Димитрий. И это, поначалу, столь радостное событие, привело к целой цепи крупных неприятностей, с участием, опять же, поляков, пиявкам и изобретению вышеизложенного кулинарного чуда. 

      К тому моменту царь Иван пришел уже в полное расстройство (о чем свидетельствует его попытка удаленно соблазнить своим старческими прелестями Английскую Принцессу Диану, посредством постинга сердечек ей на стенку в фейсбуке), и решил откинуть копыта. Тут активизировались две партии – Бориса Годунова (который умный) и клана Шуйских – которые были богатые, со своей армией частной, но было этих Шуйских очень уж дофига – и они между собой постоянно грызлись. Ну, примерно как Абрамович с Березовским, хотя эти конкретно вроде как не родственники. Только Шуйских было не двое, а штук сорок, или около того. 

      Следует учесть, что в те времена в Польшу было принято удирать опальным олигархам – примерно как сейчас в Лондон (прямые рейсы были из Шереметьево только в ближайшие Европейские столицы) — к примеру, князь Курбский, удрав от Грозного к полякам, писал оттуда памфлеты и филиппики, а Грозный ему письменно же отвечал в том же стиле. 

       Впоследствии этот эпистолярный бокс был опубликован как «Выбранные места из переписки с друзьями» — письма Грозного и Курбского. Надо сказать, что в выражениях они тогда были удивительно сходны с тем, что пишут друг о друге нынешние водочные патриоты и курвуазьяжные западники. То есть чисто печатными в текстах были только предлоги и знаки препинания, все остальное – яростный флейм. 

     Итак, когда Грозный поставил в угол лапти (а надо сказать, готовились бояре к этому празднику уже давно, тем более, что липовые шоу «я устал, я ухожу вместе с нефтью и аэрофлотом» царь Иван устраивал регулярно, и даже сажал всяких медведеобразных кукол на трон ненадолго – Симеона Бекбулатовича, к примеру), так вот – натурально, разгорелась нешуточная свара. Причем вот тут уже в дело впутали электорат – кому заплатили, кому пригрозили, но народ таки поперся на Болотную и Красную, и чего то там такое орал. Что орал – непонятно, т.к. и в прошлый раз аппаратурой кого-то придавило (да-да, а чего думаете – у царь-колокола кусок отколот?) В общем, тогдашняя пресса и пиарщики и Левада-Центр разъяснили народу, чего он там орал – звал Бориску на царство.      Таким образом, административный ресурс и пресса – сделали свое дело, и стал Борис регентом при слабом здоровьем царе Федоре. Шуйские же, натурально, затаили злобу и в этой темной злобе плели плутни и строили ковы. 

      Борис – и вправду оказался неплохим администратором, не сказать, что жить стало так уж сильно лучше и веселее, но все таки – появились какие-то нанотехнологии, Олимпиада, нефть и газ пошли по трубам и за них даже стали платить какие-то вполне реальные деньги. Пенсионеры, врачи, учителя и прочая бесполезная бюджетная сволочь наконец-то получили какие-то гроши, и тогдашний Собянин даже поставил памятник ветеранам – предок Церетели изваял что смог – здоровенную бронзовую царь-пушку, поскольку в то темное время голых баб качественно ваять еще не умели, да и рисовать толком тоже. 

    А то бы непременно сваяли сисястую девку метров сто высотой – что впоследствии и сотворила Америка, которую тогда еще всерьез не открыли. 

      Впрочем, и тогдашним ветеранам эта пушка была фиолетово, хотя ее показывали иностранным мудакам по праздникам и страшно гордились. В остальное время пушка стояла замотанная в тряпки и изображала оружие возмездия и асимметричный ответ. Говорят, к ней полагалась Красная Кнопка. Многие верили.

Относительный покой и благополучие продлились, увы, не долго – стабильность и духовные скрепы как-то оказались не слишком прочными, да и цена на нефть упала. 

     Плюс Шуйские, наконец, договорились между собой и поляками, а также мобилизовали иностранные НКО и вырвали грант у Сороса под обещания пустить иностранные банки в Россию и разрешить гей-браки и скотоложство. И так неудачно получилось, что царь Федор – откушав чайку с полонием, как-то странно заболел, и тоже помер. И по всем понятиям получалось, что царем должен стать малолетний Димитрий, а при нем, разумеется, регентом – все тот же Борис Годунов. Шуйские же отлично понимали, что нефтяная и газовая земляничная поляна – не бесконечна, и ту деляночку, которая у них была еще со старых времен – у них непременно отожмут. И они-таки решил пойти ва-банк – взять всю кассу. В общем, они решили не взрывать дома в рабочих районах, и уж точно не припутывать к делу чеченцев – которые и в те времена были мало способны к переговорам, зато отлично умели резать бошки всем подряд. 

     А затеяли хитрый вольт: завалить малолетнего Димитрия в Угличе, и стрелки свести на Бориса Годунова – хотя очевидно, что Борису это было наименее выгодно – но пипл схавает ту версию, которая наиболее тупая, проверено. Как видите, тогдашний пипл не особо отличался от нынешнего. Короче, отправили каких-то гопников к практически не охраняемому мальчонке в Углич – а надо сказать, что и тогда это была дыра в глобусе и край географии, так же, как и сейчас, там даже таджиков-гастарбайтеров не водилось. И вдогонку отправили же группу зачистки – чтоб киллеров ловко завалить сразу после дела, в пылу, так сказать, народного гнева. А то было б, как сейчас – попались бы каким-нибудь дружинникам действующие сотрудники ФСБ с мешками с гексогеном и с детонаторами – кто знает, чем бы это закончилось. 

      Печальное событие таки произошло – мальчонку поставили на перо, группа зачистки ударила в набат, толпа вместе с ними и порвала убийц на ленточки для балтийских бескозырок. Примерно, как Джек Руби – Ли Харви Освальда. И концы в воду. 

    Шуйские практически уже потирали руки – регенту никак не получается быть регентом без регентуемого – однако, не тут-то было. И народу как-то понравилось жить в стабильности и фейсбуке, и с боярами, выделив им куски пожирней, Борис домурлыкался, и детей своих политически грамотно пристроил – дочку почти что сосватал и выдал за шведского королевича – хотя, с другой стороны, партия была сомнительной весьма – Иван-то Грозный этих шведских королей письменно козлил и всячески озалупливал, иначе как говном и мужиками помойными практически и не называл. Впрочем, тогда Нокия и Вольво были еще не мировыми брэндами, а, скорей, сельскими. И претензии шведского короля на какие то прибалтийские земли, населенные к тому ж полабскими славянами, воспринимались Иваном как наезд на его личные Рижские Шпроты и личный Вана Таллин. Что обидно.     Но впоследствии эта, хамская, как на гей-форуме, переписка — горько аукнулась Петру Первому – шведы оказались весьма злопамятны, и долго трепали Петру нервы, пока они их окончательно не придавил под Полтавой и не построил Петербург, с целью показывать шведам хрен с минимального расстояния. Хотя, конечно, и это было ошибкой – туманные погоды Петербурга увидеть Петров величественный хрен даже издали шведам никак не дозволяли, сколько Петр им не размахивал с Медного Всадника. 

      В общем, Шуйские опять облажались – царевича Димитрия нету, причем хитрый Борис отправил в бАбруйск этот, то есть в Углич, – расследовать убийство целую госкомиссию, состоящую из самих же Шуйских – понимая прекрасно, что происходит. И исходя из тех соображений, что Шуйские там пусть ловят сами себя и чеченский след – все равно ничего не найдут, а конкретно наехать на Бориса-то поостерегутся. В общем, отправил их подтирать за собой, что нагадили. На несколько лет Шуйские затихли. 

Но бурленье говн в их головах не прекратилось.     Тут надо сказать, что европейская политическая элита — уже тогда была порядочной сворой бешеных енотовидных собак, в которой самой злобной и бешеной собакой, разумеется, был Ватикан. Обломавшись с Альбигойцами и их баблом, Тамплиерами и их баблом, Иерусалимом и его, как несложно догадаться, баблом, Ватикан лихорадочно оглядывался в поисках того, что плохо лежит. Или лежит хорошо, но можно цапнуть. Это в Нью-Йоркских русских ресторанах на Брайтоне – подойти и стянуть бутылочку с чужого стола – типа спорт такой, называется «цап-царап». А в сторону России и ее ядерных запасов Ватикан, понятно, поглядывал с особым вожделением. Справедливо полагая, что имея пусть и старые, но ядерные ракеты – отлично принудит к миру и обратит в истинную веру как всю Южную Америку, так и неугомонных французских Бурбонов, а если повезет – то и злоехидных британцев, живущих в окружении селедки на своем острове в кембриджском разврате и темном ирландском эле марки «Балтика-9» по самые брови. Ну и вообще хотелось наставить всех в праведности и благолепии.

     Но лезть в российские снега самостоятельно из теплой Италии – ватиканским хитрецам было не с руки, и они постоянно науськивали наивных, и не всегда трезвых поляков на Россию – при этом ничем не рискуя. Один дьявол, они почти беспрерывно дерутся между собой. Поляки, надо сказать, и сами по себе были не прочь посклочничать с соседями, да еще и, учитывая права майората, и красоту прекрасных панночек, — куда-то было надо девать нарожанных этими панночками сыновей, которым никак не светило наследство. Что-то надо было предпринимать решительное. 

И вот на фоне этой политики, в ставке польских королей появляются какие-то кучерявые люди с одесским акцентом, явно Шуйские, и волокут на веревке дрессированного остолопа, якобы – бывшего монаха Гришку Отрепьева. Надо сказать, поляки, живущие неподалеку от русских, давно привыкли ко всяким безобразиям с корыстным подтекстом, но никак не ожидали, что под видом жеребца-ахалтекинца им попытаются продать это чучело в сбруе. 

      Однако, разобравшись в коммерческом предложении, звучавшем примерно так: «Чуваки, вот вам русский царь, чистейших кровей, посадите его на трон и он вам всю Московскую Русь сам отдаст во владение». Наивному восторгу поляков не было предела, и купились на Лжедмитрия они мгновенно, как псковская девица на паленый айфон. Чтоб Гришка пока не скучал, ему выдали Марину Мнишек для половых удовольствий, а вот с алкоголем в плане количества его сильно обжали, что Гришку огорчало чрезвычайно, отчего он покрылся прыщами и постоянно хныкал в фейсбуке, постя мудрые философские изречения в свои статусы, аткритки с юмором и сатирой и фотографии дорогих виски и коньяков, нарытые в интернетах. 

Шуйские же побежали назад, готовить «общественное мнение» — ну то есть создавать свою партию жуликов и воров и, главное – народно-молодежное крыло – «наших». Как предполагалось, восшествие Гришки на престол должно сопровождаться поддержкой широких народных масс, которые эта пятая колонна должна была изображать. Поляки, не чуя подвоха, и даже не задав вопроса – а отчего это Шуйские делают такие супер-сладкие предложения, посоветовались с Ватиканом, и решили ввязаться в этот сомнительный гешефт. 

     Через некоторое время, по сигналу Шуйских, польское войско «освободителей зИмли Рускай», с Гришкой и Маринкой, покатили воцарять их на Москву и вообще устраивать демократию на крыльях авианосцев. 

Борис же Годунов, которому вся эта история представлялась скорее в юмористическом ключе, побеседовал с мамашей реального Димитрия, и был крайне удивлен, что вредная стерва готова признать в любом Лжедмитрии – своего единоутробного сына и законного государя, будь он хоть негром преклонных годов. Что, вообще-то очень странно, т.к. при любом раскладе она не получала никаких профитов, а теряла гарантированно свою, хоть и постылую, но довольно безбедную жизнь с регулярным сексом с монахами и трехразовым питанием. 

     Борис – растерялся. Привыкши рассуждать и действовать осмысленно и логически, он никак не мог взять в толк смысла интриги – Гришка, очевидно, шел на верную гибель при любых раскладах, поляки нарывались по крупному (и, как показала потом история – таки нарвались), и самое главное – вполне зажиревший в стабильности народ почему то очень сердился на Бориса, и требовал сам не знал чего, но немедленно – то ли демократии, то ли лигалайза, то ли гей-парада. Годунов попытался прибегнуть к испытанному средству – обвинить во всех безобразиях ГосДеп и лично Хилари Клинтон, но вовремя вспомнил, что никакого госдепа, и, тем более, жены саксофониста – пока еще не существует в природе. И приуныл, и впал в депрессию, приговаривая «ну, пидарра-а-асы, ну пи-и-и-доры, я для них – все, а они мне – хрен…». 

       В этом унылом состоянии он и проспал, фактически, трон. Поляки, практически не встречая серьезного сопротивления, перли на Москву как на параде, Гришка встречался с народом, поил его, натурально, спиртом Рояль, и кормил немецкими колбасками, зарабатывая дешевую популярность – которая в действительность обходилась весьма недешево, учитывая отсталые технологии производства спирта. 

Повстречавшись с мамашей Димитрия, Гришка, конечно, ушки прижал, но та принародно его облобызала, и даже, говорят, трогала в разных местах ниже пояса, именуя сыночком единоутробным, нисколько не смущаясь тем обстоятельством, что Гриня, засланный казачок, вполне по возрасту и комплекции годился ей в мужья, но никак не в сынки. Однако пипл, как обычно, хавал. 

     Надо сказать, что не все поляки (а этнически они были, частично, Ыстонцами и прочими латышами) стартовали непосредственно из Варшавы и Кракова – некоторые перли своими дорогами, надеясь «срезать путь» — неизвестно, почему, т.к. карты у них были от Гугла, и к реальности имели довольно-таки отдаленное отношение. Тогдашний Гугл, как и тогдашняя Википедия, не отличались чрезмерной достоверностью. Ну и дороги в России тогда, как и сейчас, подъеденные червяками, находились в полужидком состоянии. Приятно знать, что некоторые хорошие вещи в мире не меняются. 

      Вот тут мы подходим к, собственно, кулинарному сердцу всей этой истории. 

В каких-то заповедных и дремучих лесах, точно даже неизвестно в каких, такое вот небольшое польское войско, отколовшееся от основных сил ввиду надежды на сокращение пути и личный повышенный профит, прилично заплутало. Шли, типа, на Одессу, а вышли к Херсону. Причем если Одесса тут чисто фигура речи, то вот Херсон им нарисовался неиллюзорный. Вайфая нет, никакого Три-Джи и вообще ни одной вышки сотовой в радиусе сотен километров. Решили нанять проводника – для каковой цели изловили местного жителя, по виду – достаточно деревенского и бесхитростного, если судить по соломе в волосах и неистребимому запаху коровьего помета. И, насовав ему под ребра тумаков, потребовали их привести в Москву – не понимая того простого факта, что вышеуказанная деревенщина про Москву только слышала по телевизору, что там есть Дом-2 с блядями, Листерман с армией дорогущих проституток, небоскребы, Путин, Большой Театр и олигархи. Однако его никто особо не спрашивал, и просто использовали как живой компас – что, вообще-то, свидетельствует о некоей ограниченности в разуме польского отрядного начальства, и заставляет подозревать в них, скорей, Ыстонцев. 

    Конец этого польского вояжа с Иваном Сусаниным в качестве GPS-навигатора, случился, натурально, в ближайшем болоте. И вот тут-то и было изобретено это великое польское блюдо – пиявки с русской кровью. Сусанина окунали с утра в болото, а к обеду на нем уже было достаточно пиявок, которые польские незгиневшие воины жарили на палочках, и тем спасались от голода. Понятно, что в плане кулинарного искусства блюдо оставляло желать лучшего, но альтернатива – ловить медведей и их жрать – Ыстонцам не сильно нравилась, т.к. медведи уже тогда довольно быстро бегали и даже умели кататься на велосипедах, и в целом возражали против своего кулинарного применения. 

     Кстати, с именно с этого момента ведет свое начало и европейская традиция медицинской гирудотерапии – хотя нет никаких сведений о том, что Ивану Сусанину сильно помогли эти пиявки в плане излечения от хронического алкоголизма. Во всяком случае, сам он по понятным причинам никому ничего рассказать уже не мог, а доблестные польские воины только прятали глаза на допросах в НКВД и мечтательно облизывались. Но это довольно частый случай в истории медицины – когда пациент околел, но метод лечения все равно признан правильным. Примерно то же самое сейчас происходит с онкологией и СПИДом. 

    В большей степени умирают не столько от болезней, сколько от лекарств. 

   Пока некоторые польские войска, как мы видим, культурно проводили туристический досуг в болоте, в Москве разворачивались довольно увлекательные события. Электорат, увидев, что красавца-Гришку признала родная мама, в прошлом – натуральная царица, хотя и в отставке, и соблазняемый хитрыми гешефтерами-Шуйскими повышением зарплат и пенсий и бесплатной раздачей квартир отличившимся, опять попер на Болотную и Красную площадь с целью поорать за демократию – а при случае и дать кому-нибудь неиллюзорных люлей. Взяли с собой разнообразное дубье и арматуру, а спирт Рояль, говорят, подвозили цистернами – бензовозами Лукойла. 

     Печальный момент этой части Российской истории не знает себе равных – вполне приличный правитель Борис Годунов, пусть и с сомнительной, с точки зрения тогдашнего Конституционного Суда, легитимностью – впал в окончательную депрессию и полную политическую кататонию, и не смог организовать даже личную самозащиту. В результате чего восставшие креаклы во главе с Шуйскими и с поляками в качестве силового прикрытия – весьма жестоко расправились и с ним самим, и с его семьей. Так окончилась эпоха, пусть краткого, но благополучия в Русской истории, впоследствии названная Годуновской Оттепелью. 

      Гришку посадили на трон, под бок опять ему подсунули красотку-Маринку, которая в ходе этих бурных событий успела написать тучу блогов и назначить себя главным редактором разных демократических журнальчиков, а также перетрахаться практически со всем московским боярством в надежде на политическую поддержку, но увы – поляки опять обломились. Гришка решительно не понимал европейских языков, в менеджменте не смыслил вовсе ни черта, и искренне полагал, что раз его назначили царем – то он главный и есть, и превратился в нерукопожатного и недоговороспособного упрямого карабахского ишака. Периодически открывавшего пасть, подобно Валаамовой Ослице, и неся чудовищную хрень. 

    Шуйские рассчитывали, что руководить Гришкой будут они, как своей креатурой, поляки же, оттеснив Шуйских от Гришки, принялись его руками (точней, от его имени) ускоренным методом внедрять католичество, и раздавать самим себе воеводские должности и земли. Что ничем хорошим закончиться, конечно, не могло. 

     Героическое польско-Ыстонское войско реквизировало всех мало-мальски приличных баб в Москве под свои половые нужды, но самое ужасное состояло в том, что спирт Рояль закончился совсем, и взять его было решительно негде, ибо в пылу дебоша чечены перекрыли дороги к осетинским спиртовым скважинам. 

      Такая революционная ситуация не могла долго продолжаться – низы российские хотели бухать и совокупляться, чего ему не дозволяли поляки, католичество и отсутствие Рояля, а верхи, лишившись своих привычных доходов и теремных девок – окончательно приуныли. К тому же польское войско, восхищенное свободой нравов в Московии, окончательно разложилось, и редко когда можно было кого найти на службе раньше трех часов пополудни, а после трех – во вменяемом состоянии. Распространились курительные смеси, поставляемые китайцами через татар-дворников. 

     Дошло даже до того, что особо отчаянные поляки перекрещивались в православие (по слухам, московские поблядушки охотнее давали православным, во всяком случае, брали с них меньшую плату), в чем проявлялась корыстная натура европейцев, и даже начали брать ипотечные кредиты в Сбербанке.

     Редкий случай – народ и начальство были одинаково недовольны, хотя и по разным причинам. Выделились из среды тогдашних политиканов парочка довольно ярких лидеров и организаторов – Минин и Пожарский, и, собрав приличную гоппу народу, повели их в поход на поляков – отнимать баб и бухло, которое, по слухам, хранилось в подвалах Кремля в неограниченных количествах. Поляки не ожидали такой прыти, полагая местное население чем-то средним между медведями и американскими индейцами-людоедами, в чем, конечно, были отчасти правы – но в смысле упрямства и способности к самоорганизации – сильно просчитались. 

     Столь радующее глаз единение верхов с низами в патриотическом порыве, привело к закономерному результату – поляки, Гришка, Маринка, и все их прихвостни крупно огребли люлей. При этом Шуйские, хитрые твари, частично своим многочисленным племенем примкнули к восставшим – их роль пока была неясна, да и впоследствии осталась не вполне ясной – единственное, на что хватило их ума в той заварушке – понять, что ловить им при Гришке оказалось совсем нечего. То есть вся затеянная ими многолетняя интрига жила своей жизнью, и кусок Российской Федерации оказался им явно не по зубам и уму. 

       Маринку-красотку и Гришку – порвали на ленточки для балтийских бескозырок (как водится), а поляков и прочую затесавшуюся в их ряды европейскую сволочь погнали поганой метлой с земли Русской. Часть разбежавшегося войска вступило в Евросоюз в надежде на надежную крышу и дешевые кредиты, таким образом, собственно, и образовались впоследствии Ыстония, Латвия, Литва и прочие недо-европейцы второго и третьего разбора. 

     Причем уже выгнанные поляки, зализывая раны и обиды у себя в Варшаве, подверглись обструкции еще и со стороны Ватикана, вследствие чего принялись усиленно дружить с англичанами и французиками. Что им тоже особых профитов не принесло, но это уже иная история. 

      В России тем временем надо было что-то делать – кого-то назначать верховным главнокомандующим и вручать ядерный чемоданчик, ибо мировая супердержава никак не может оставаться в безначалии. Опять же, кто-то должен в Европу поставлять нефть и газ, поскольку зимы горячей не стали, а европейцы привыкли к теплу и неге, и готовы были платить своими почти что настоящими ефимками. В общем, нужен был зиц-председатель. 

    Поскольку все участники тогдашнего политического процесса не сильно отличались от нынешних, понятно, что друг друга они люто ненавидели, была выбрана нейтральная, всех устраивающая фигура Михаила Романова – из слабого, но древнего рода, вялая и послушная разным влияниям – в чем тогдашние политиканы видели в перспективе свои профиты каждый, и Шуйские в том числе. 

    Романовская же мутная кровь, конечно, себя еще в истории впоследствии показывала неоднократно, как в хорошем, так и в самом плохом смысле, хотя одним несомненным достоинством Романовы все же отличались неуклонно – склонностью к блядству и бракам с заграничными аферистами и аферистками, и, конечно, завидной плодовитостью. И сейчас еще по Европам и Америкам, недорасстрелянные тов. Янкелем Юровским, бродят унылые потомки Романовых, плохо говорящие по-русски, но не оставившие надежды на Российский престол, и кидающие матерые понты всем, кто готов на это смотреть и слушать. 

     Шуйские же, в народе получившие статус жЫдов – не по рождению или религии, а по прирожденной неукротимой склонности к дурацким интригам, — совершенно изгладились впоследствии из русской истории, хотя для этого потребовалось несколько поколений. Каждый может вывести из этого свою мораль – например, что излишняя хитрожопость до добра не доводит, и даже прибыли не приносит. По крайней мере, в долговременной перспективе. 

     От всей этой истории с поляками, которых поимели со всех сторон, проросли довольно любопытные корни и отростки, с кровавыми и жестокими последствиями. 

     Романовы обладали хорошей памятью, и впоследствии, во время Наполеоновских войн, не преминули отомстить за пиявок и все хорошее — зацапали Польшу в свою прибыль, на том основании, что поляки были союзниками коротышки-корсиканца. И долго троллили их, обещая то конституцию, то широкую автономию в составе Российской Федерации, но так ничего и не дали. А уж восстания в Польше подавляли с исключительной жестокостью. 

     Поляки тоже в долгу не остались, активно участвуя уже во всяческих внутренних российских околореволюционных безобразиях и нечаевщине, причем в этом они в 19 веке отличились даже больше, чем евреи. До такой степени, что тогдашнее НКВД всерьез считало все революционные заварухи и метания бомб в царей и губернаторов – результатом исключительно польских интриг и злого коварства, ловя и ссылая на каторгу всякого поляка, показавшегося им достаточно подозрительным. Например, в черном хиджабе, с очень толстым животом и с проводами с кнопкой в руках. Что, кстати, объясняет большое количество польских фамилий в нынешней Сибири, и чисто европейские тонкие черты лица многих юных сибирячек. Да и сами революционеры российские старались дистанцироваться от польского вопроса – активно кооптируя в свои ряды недовольных чертой оседлости евреев. Впрочем, евреи всегда были недовольны, так что это труда не составляло. 

      Взаимная ненависть и недоверие двух народов, порожденное одной-единственной совершенно идиотской интригой Шуйских, аукнулось великой кровью и в двадцатом веке, и в двадцать первом. 

Во первых, проект так называемой Украинской Независимости – бредовый сам по себе, поскольку Украинский народ, вероятно, в большей степени русский, чем даже сами московиты – наследники Киевской Руси и Киевских и Черниговских князей, и генетически вместе с белорусами составляет единое целое – один этнос, пусть и с разными диалектами одного языка. Этот проект тщательно разрабатывался и пестовался в течение всего 19 века – Английской короной и польскими руками, но был реализован лишь в конце двадцатого века. Причем именно под этот проект выращивались специально подготовленные кадры, и создавалась «научная» база – породившая такое явление, как «свидомость» и «древних укров». 

      Во вторых, в 1921 году, попавшие в окружение в Польше части Красной армии, воевавшие с белополяками – были взяты в плен и поголовно вырезаны в количестве около 100 тысяч человек – что через 20 лет аукнулось полякам разделом Польши между Гитлером и Сталиным, и Катынским расстрелом польских солдат и офицеров. 

    В третьих, поляки, наконец, смогли истребовать от Ватикана оплату за тот давний турпоход – назначили Папу Римского из поляков, но и тут просчитались – папа оказался, хоть и поляком, но честным и порядочным человеком. 

    Ну и, конечно, «окончательное решение вопроса Польского правительства» — удивительно напоминавшее приманивание поляков в Москву во времена Бориса Годунова, с последующим их истреблением. Правда, с применением авиационных технологий. Хотя, поговаривают, что это мог быт и заказ со стороны самих же поляков – когда еще подвернется такая удачная возможность массовой ротации правительства… 

     Мир не меняется, меняется только антураж и костюмы – глупости люди совершают абсолютно одинаковые, в этом с Академиком Фоменко приходится соглашаться. Хотя он, конечно, делает из этого очень странные выводы, здравому человеку в голову никак бы не пришедшие.

 Такая вот история про пиявок, поляков и русскую кровь.

Рецепт:

 Готовится несложно: ловится достаточно упитанный русский турист на окраине Варшавы, заманивается в любой подходящий ресторанчик, и от души напаивается водкой Wyborowa под лозунгом братства славянских народов. 

    Затем жертву раздевают до трусов, грузят на телегу и везут к ближайшему пруду – летом, разумеется. (Зимой – в аптеку, зимой-то пиявок диких не достать, и аптечные пиявки не так хороши – сильно пахнут валерьянкой и камфарой) 

     И аккуратненько погружают в воду, следя, чтоб не захлебнулся. В хороших польских пригородных прудах – навалом пиявок, и через пару часов отмокания туриста можно вытаскивать, приводить в сознание (стаканчиком той же Wyborowa), и снимать с него пиявок, которых на нем обычно повисает до пары сотен, если турист достаточно жирный. Вреда здоровью это не наносит. 

Ну вот, получив достаточное количество насосавшихся пиявок, и отпустив туриста гулять, можно направляться на кухню, готовить любимое польское лакомство. Важно помнить, что качество выпитой туристом водки – весьма серьезно влияет на конечный вкус блюда. 

     Итак: растопить несоленое сало в большом количестве (на сотню пиявок – минимум полкило), предварительно его мелко нарезав. Когда шкварки зазолотятся, высыпать в кипящее сало предварительно очищенную и мелко нарезанную головку чеснока среднего размера. Посыпать перцем по вкусу – все это до того, как поместить пиявок в кипящий жир! Уменьшить огонь под котлом. 

В миску, где содержатся напившиеся русской крови пиявки, вылить белок одного яйца, щедро посолить и тщательно перемешать. Пиявок аккуратно по одной достать, обвалять в муке или в сухарях, и сразу – в кипящий жир, штук по 20, не больше, чтобы не слипались. Жарить не более 5-6 минут, готовятся они быстро. Вынимать шумовкой и откладывать на горячую тарелку, чтобы не стыли, пока жарятся остальные пиявки. Подавать на блюде, посыпанными свежей зеленью. Идеально запивать деревенским пивом, благо сортов его в Польше – великое множество.